ПОСТАНОВЛЕНИЕ Европейского суда по правам человека (Третья секция) от 24.07.2003 N 46133/99 и 48183/99 "СМИРНОВА ПРОТИВ РОССИИ"
Данное судебное решение станет окончательным в обстоятельствах, установленных в статье 44 §2 Конвенции. Оно может подлежать редакционному пересмотру.
В деле " Смирнова против России", Европейский Суд по правам человека ( Третья секция), заседая палатой в составе:
Г-на Г. Ресс, Председателя,
Г-на Р. Тюрмен,
Г-на Б. Зупанчич,
Г-жи М. Цаца- Николовска,
Г-на К. Трайя,
Г-на А. Ковлер, судей,
и г-на В. Бергер, секретаря секции, проведя заседание 6 февраля и 3 июля 2003 года за закрытыми дверями, вынес 3 июля 2003 года следующее Постановление:
1. Дело было инициировано двумя жалобами (N46133/99 и 48183/99) против Российской Федерации, поданными в Суд согласно статье 34 Конвенции о защите прав человека и основных свобод ( далее - Конвенция) двумя гражданками России г-жой Еленой Павловной Смирновой и г-жой Ириной Павловной Смирновой ( далее - заявительницы) 9 ноября 1998 года и 31 октября 1998 года соответственно.
2. Заявительницы утверждали, что их досудебное заключение под стражу и расследование уголовного дела против них были слишком долгими. Первая заявительница также жаловалась на изъятие следственными органами ее документа, удостоверяющего личность.
3. Жалобы были переданы в производство в Третью секцию Суда ( Правило 52 §1 Регламента Суда). Внутри этой секции была образована Палата для рассмотрения настоящего дела (статья 27 §1 Конвенции), как предусмотрено Правилом 26 §1.
4. Палата приняла решение объединить производство по жалобам ( Правило 43 §1).
5. Решением от 3 октября 2002 года Суд объявил жалобы частично приемлемыми.
6. Слушание прошло при открытых дверях 6 февраля 2003 года в здании Суда по правам человека в Страсбурге ( Правило 59 §3).
Перед Судом предстали:
Г-н П. Лаптев, уполномоченный Российской Федерации при Европейском Суде по правам человека, Агент,
Г-н Ю. Берестнев адвокат,
Г-н О. Анкудинов,
Г-жа Е. Крючкова,
Г-н С. Разумов,
Г-н В. Власихин, советники;
Г-жа Л. Анстетт- Гардеа, адвокат,
Г-жа А. Мэйс, советник.
Суд заслушал обращения г-жи Анстетт- Гардеа и г-на Лаптева.
7. Заявительницы, Г-жа Елена Павловна Смирнова (Е.С.) и г-жа Ирина Павловна Смирнова (И.С.) являются сестрами-близнецами. Они русские, родились в 1967 году и проживают в Москве.
8. 5 февраля 1993 года было начато уголовное производство против заявительниц по подозрению в обмане Банка Москвы по вопросу получения кредита. Материалы обвинения по делу заключались в том, что заявительницы действовали совместно для получения займа в банке под обеспечение квартирой, которая фактически им не принадлежала.
9. 26 августа - по утверждению заявительниц, 27 августа 1995 года - по утверждению Правительства, Е.С. была арестована и взята под стражу. Несколько дней спустя, 31 августа 1995 года ей было предъявлено обвинение в мошенничестве в крупном размере по сговору.
10. 5 сентября 1995 года производство против И.С. было остановлено.
11. Вслед за арестом Е.С. ее адвокат подал ходатайство об освобождении в Тверской районный суд города Москвы. 13 сентября 1995 года суд постановил, что было слишком поздно рассматривать ходатайство об освобождении, поскольку к тому моменту предварительное следствие было закончено.
12. 26 марта 1996 года следственные органы передали дело Е.С. на рассмотрение в Тверской районный суд.
13. 21 марта 1997 года Тверской районный суд установил, что доказательства, собранные против Е.С., хотя и были серьезными, не включали в себя все возможно совершенные ею правонарушения. Суд также установил, что производство против И.С. не должно было быть остановлено, поскольку имелись доказательства также и ее участия в правонарушении. Было решено передать дело против Е.С. на дальнейшее расследование. Суд самостоятельно возобновил уголовное производство против И.С. и присоединил к нему дело Е.С. Более того, был выдан приказ о сохранении Е.С. под стражей, и чтобы И.С., на тот момент времени находившаяся на свободе, была лишена свободы, как только милиция установит ее место нахождения.
14. Обе заявительницы подали апелляции на решение от 21 марта 1997 года, но 23 июля 1997 года Московский городской суд их отклонил.
15. Поскольку И.С. продолжала скрываться от следственных органов, было принято решение отделить ее дело от дела ее сестры и приостановить его. Срок содержания под стражей Е.С. был продлен.
16. 9 декабря 1997 года Люблинский районный суд города Москвы издал приказ об освобождении Е.С. из-под стражи, поскольку продление срока ее содержания под стражей было незаконным и в силу плохого состояния ее здоровья. Она была освобождена под подписку о невыезде.
17. 15 декабря 1997 года дело против Е.С. было во второй раз направлено на рассмотрение в Тверской районный суд.
18. 30 марта 1999 года милиция арестовала И.С. и заключила ее под стражу. Производство против нее было возобновлено.
19. Второе рассмотрение дела против Е.С. Тверским районным судом прошло 31 марта 1999 года. Суд отметил, что к тому времени И.С. была под арестом, и что, учитывая тесную фактическую связь между вменяемыми сестрам правонарушениями, производства против них следует объединить. Суд также отметил, что у Е.С. не было достаточной возможности ознакомиться с материалами обвинения до слушания. В результате дело против Е.С. было объединено с делом против И.С. и направлено на дальнейшее расследование.
20. В тот же день Е.С. была лишена свободы на основании тяжести обвинения.
21. Решение от 31 марта 1999 года стало окончательным 13 мая 1999 года, после того, как оно было оставлено в силе Московским городским судом после рассмотрения апелляции.
22. 29 апреля 1999 года Люблинский районный суд удовлетворил ходатайство И.С. об освобождении из-под стражи, поскольку следственные органы не представили убедительных материалов в обоснование ее оставления под стражей. Следственные органы обжаловали это решение, и 19 мая 1999 года Московский городской суд жалобу удовлетворил. Однако к тому времени И.С. уже покинула тюрьму.
23. 20 мая 1999 года Тверской районный суд посчитал, что дело против И.С. должно быть возвращено следственным органам для объединения с делом против Е.С.
24. 3 сентября 1999 года И.С. была арестована и заключена под стражу.
25. 2 октября 1999 года Е.С. была освобождена из тюрьмы, поскольку закончилось следствие и поскольку период содержания под стражей, установленный Генеральной прокуратурой, истек.
26. Вскоре после этого, 7 октября 1999 года И.С. также была освобождена. Обе заявительницы дали подписку о невыезде.
Судебное разбирательство. Третье заключение под стражу Е.С. и И.С.
27. 29 октября 1999 года следственные органы передали подготовленные ими материалы дела в Тверской районный суд. 10 ноября 1999 года судья, принявший дело к рассмотрению, вынес решение, что заявительницы должны оставаться под стражей в ожидании судебного разбирательства, учитывая тяжесть обвинений и "характер заявительниц".
28. 14 января 2000 года Конституционный Суд рассмотрел жалобу, ранее поданную И.С. Суд постановил, что статья 256 Уголовно-процессуального кодекса не соответствует Конституции, поскольку она позволяла судам по уголовным делам самостоятельно инициировать уголовное преследование третьих лиц, не являющихся сторонами первоначального производства, применять меры по ограничению свободы и распоряжаться о проведении дальнейшего расследования. Суд постановил, что, инициируя уголовные производства, суды по существу принимали на себя прокурорские функции в нарушение принципа разделения властей.
29. На основе решения Конституционного Суда на неуказанную дату исполняющий обязанности Председателя Московского городского суда принес на дело заявительниц протест в порядке надзора.
30. 24 февраля 2000 года Президиум Московского городского суда протест удовлетворил. В отношении И.С. решение от 21 марта и 23 июля 1997 года были отменены. Решение от 31 марта 1999 года было отменено в отношении обеих заявительниц. Решение от 13, 20 мая, и 10 ноября 1999 года были также отменены. Дело против заявительниц было направлено на дальнейшее расследование. И.С. была освобождена, но ее сестра оставалась в тюрьме.
31. 20 марта 2000 года прокурор Тверского района возобновил уголовное производство против И.С. Дело против И.С. было объединено с делом Е.С.
32. 20 апреля 2000 года было закончено расследование по делу заявительниц. 25 апреля 2000 года материалы дела прокуратуры и обвинение были переданы в Тверской районный суд. В тот же день Е.С. была освобождена в силу истечения срока содержания под стражей.
33. Рассмотрение дела заявительниц было запланировано на 9 июня 2000 года. Однако слушание проведено не было из-за неявки заявительниц, даже несмотря на то, что они несколько раз вызывались повесткой для предъявления обвинения.
34. Слушание было отложено до 22 августа 2000 года, но опять не состоялось, потому что заявительницы не явились в суд.
35. Поскольку заявительницы настойчиво избегали судебного производства и не проживали по своему постоянному адресу, 28 августа 2000 года Тверской районный суд дал санкцию на их арест. Производство было остановлено до ареста заявительниц.
36. 12 марта 2001 года заявительницы были арестованы и заключены под стражу. Судебное производство было возобновлено, и 24 сентября 2001 года суд продлил срок содержания под стражей еще на три месяца.
37. 9 января 2002 года Тверской районный суд признал заявительниц виновными и приговорил Е.С. к восьми годам лишения свободы с конфискацией имущества, а И.С. - к шести годам лишения свободы с конфискацией имущества.
38. 9 апреля 2002 года Московский городской суд аннулировал это судебное решение, закрыл судебное производство и освободил заявительниц от отбывания наказания в силу истечения срока давности.
39. Заявительницы были освобождены в зале суда.
40. Когда 26 августа 1995 года следственные органы арестовывали Е.С., они изъяли ее государственный документ, удостоверяющий личность - "внутренний паспорт". Паспорт был приложен к материалам дела в Тверском районном суде. Е.С. предприняла несколько неудачных попыток вернуть документ, подавая жалобы в суды и прокуратуры различных инстанций.
41. Отсутствие паспорта усложнило повседневную жизнь Е.С. В декабре 1997 года и апреле 1998 года Московская служба социального обеспечения и юридическая фирма отказались принять ее на работу в связи с отсутствием паспорта. В декабре 1997 года московская клиника проинформировала Е.С., что бесплатная медицинская помощь могла быть ей предоставлена только по представлении страхового полиса и паспорта. По той же причине в апреле 1998 года московская телефонная компания отказалась устанавливать телефон в доме Е.С. 2 июня 1998 года нотариус города Москвы уведомил Е.С. о том, что ей было необходимо для получения нотариально заверенных документов подтвердить свою личность, например, паспортом. 10 декабря 1998 года Е.С. было отказано в регистрации брака. 19 марта 1999 года ее остановил милицейский патруль для проверки документов. Поскольку она не смогла предъявить паспорт, то ее забрали в отделение милиции, и ей пришлось заплатить административный штраф.
42. 29 апреля 1998 года Московская прокуратура запросила возвращение паспорта у Тверского районного суда.
43. На неуказанную дату Председатель Тверского районного суда проинформировал Е.С. о том, что паспорт мог быть ей предоставлен для определенных целей. Но он, тем не менее, должен был оставаться в материалах дела, поскольку иначе власти не смогут отличить Е.С. от ее сестры-близнеца, которая скрывалась.
44. 29 июня 1998 года Председатель Тверского районного суда подтвердил, что паспорт должен оставаться в материалах дела.
45. 31 марта 1999 года милицейский патруль явился в дом заявительниц для того, чтобы сопроводить Е.С. на судебные слушания. Обе заявительницы были дома. Сбитая с толку их практически идентичной внешностью, милиция потребовала, чтобы заявительницы идентифицировали себя или представили документы, удостоверяющие личность. Встретив отказ и зная, что И.С. также разыскивалась милицией, патруль решил арестовать обеих заявительниц и забрал их в отделение милиции.
46. 6 октября 1999 года следователь по делу Е.С. вернул ей паспорт.
" Никто не может быть подвергнут аресту иначе как на основании судебного решения или с санкции прокурора."
" При наличии достаточных оснований полагать, что обвиняемый скроется от дознания, предварительного следствия или суда, или воспрепятствует установлению истины по уголовному делу, или будет заниматься преступной деятельностью, а также для обеспечения исполнения приговора лицо, производящее дознание, следователь, прокурор и суд вправе применить в отношении обвиняемого одну из следующих мер пресечения: подписку о невыезде, личное поручительство или поручительство общественных организаций, заключение под стражу."
"О применении меры пресечения лицо, производящее дознание, следователь, прокурор выносят мотивированное постановление, а суд - мотивированное определение, содержащее указание на преступление, в котором подозревается или обвиняется данное лицо, и основание для избрания примененной меры пресечения. Постановление или определение объявляется лицу, в отношении которого оно вынесено и одновременно ему разъясняется порядок обжалования применения меры пресечения.
Копия постановления или определения о применении меры пресечения немедленно вручается лицу, в отношении которого оно вынесено."
" Заключение под стражу в качестве меры пресечения применяется с соблюдением требований статьи 11 настоящего Кодекса по делам о преступлениях, за которые законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы на срок свыше одного года. В исключительных случаях эта мера пресечения может быть применена по делам о преступлениях, за которые законом предусмотрено наказание в виде лишения свободы и на срок не свыше одного года."
" Содержание под стражей при расследовании преступлений по уголовным делам не может продолжаться более двух месяцев. Этот срок может быть продлен районным, городским прокурором: в случае невозможности закончить расследование и при отсутствии оснований для изменения меры пресечения - до трех месяцев. Дальнейшее продление срока может быть осуществлено только ввиду особой сложности дела прокурором субъекта Российской Федерации: - до шести месяцев со дня заключения под стражу.
Продление срока содержания под стражей свыше шести месяцев допускается в исключительных случаях и только в отношении лиц, обвиняемых в совершении тяжких преступлений и особо тяжких преступлений. Такое продление осуществляется заместителем Генерального прокурора Российской Федерации - до одного года и Генеральным прокурором Российской Федерации - до полутора лет."
" Мера пресечения отменяется, когда в ней отпадает дальнейшая необходимость, или изменяется на более строгую или более мягкую, когда это вызывается обстоятельствами дела. Отмена или изменение меры пресечения производится мотивированным постановлением лица, производящего дознание, следователя или прокурора, а после передачи дела в суд - мотивированным определением суда.
Отмена или изменение лицом, производящим дознание, и следователем меры пресечения, избранной по указанию прокурора, допускается лишь с санкции прокурора."
" Вопрос о назначении судебного заседания должен быть разрешен не позднее 14 суток с момента поступления дела в суд, если обвиняемый содержится под стражей:".
" Дело должно быть начато рассмотрением в судебном заседании не позднее четырнадцати суток с момента вынесения судьей постановления о назначении судебного заседания."
Статья 1 Положения о паспорте граждан Российской Федерации, утвержденного Постановлением российского Правительства N 828 от 8 июля 1997 года, предусматривала, что паспорт гражданина представляет собой основной документ, удостоверяющий личность гражданина на территории России.
В соответствии со статьей 5, паспорт должен содержать информацию о месте жительства гражданина, отношении к воинской обязанности, семейном положении, несовершеннолетних детях, выдачи иных документов, удостоверяющих личность.
Статья 21 предусматривает, что паспорт осужденных лиц и лиц, находящихся под стражей, подлежит изъятию следственными органами или судом и прилагается к материалам дела в качестве доказательства. При освобождении гражданина паспорт должен быть возвращен.
Статья 178 Кодекса об административных правонарушениях 1984 года устанавливает, что проживание без действительного паспорта или прописки наказывается официальным предупреждением или штрафом.
Постановление Правительства Москвы N 713 от 17 июля 1995 года о правилах прописки, устанавливает штраф вплоть до пяти минимальных размеров заработной платы за непредъявление прописки и до пятидесяти размеров минимальной заработной платы за повторные нарушения.
47. Статья 5 Конвенции в соответствующей части гласит:
"1. Каждый имеет право на свободу и личную неприкосновенность. Никто не может быть лишен свободы иначе как в следующих случаях и в порядке, установленном законом:
c) законное задержание или заключение под стражу лица, произведенное с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения или в случае, когда имеются достаточные основания полагать, что необходимо предотвратить совершение им правонарушения или помешать ему скрыться после его совершения;
3. Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "c" пункта 1 настоящей статьи: имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд."
48. Заявительницы утверждали, что не было веских причин для их неоднократного заключения под стражу.
49. Во-первых, не было риска, что они скроются от правосудия. У них было только одно место жительства, и их единственным источником дохода была работа в Москве. Поскольку заявительницы получали большое количество корреспонденции от российских властей и международных организаций, им необходимо было большую часть времени проводить дома. Заявительницы были законопослушными гражданками, поскольку они работали юристами и ценили свою репутацию. Моральное состояние заявительниц был подорвано годами уголовного преследования, арестами и допросами. Помимо этого Е.С. страдала от тяжелой болезни - Schonlein - Henoch (слабые капилляры). Заявительницы хотели, чтобы дело было рассмотрено судом как можно быстрее. Они никогда ранее не скрывались от правосудия и все их аресты происходили либо по их постоянному месту жительства, либо в суде, куда они приходили на слушания.
50. Во-вторых, не было риска вмешательства заявительниц в отправление правосудия. Они не уничтожали документы или какие-либо иные доказательства, также они не оказывали давление на жертв заявленного правонарушения.
51. В-третьих, содержание под стражей не было необходимо для предотвращения дальнейших преступлений. Личности заявительниц и отсутствие прошлых судимостей никоим образом не предполагали, что они могут участвовать в уголовно наказуемых деяниях.
52. В заключение, не было оснований подозревать, что освобождение заявительниц могло бы привести к нарушению общественного порядка.
53. Более того, содержание под стражей было фактически репрессалиями государства за обращения заявительниц к международным организациям, включая Суд, поскольку оно совпадало с важными событиями процессуального характера. Заключая заявительниц под стражу, государство намеревалось косвенно наказать их, поскольку условия содержания под стражей были неадекватными, и поскольку Е.С. провела в тюрьме существенно больше, чем 18 месяцев, разрешенных законом.
2. Правительство
54. Правительство отметило, что жалоба частично находилась за пределами компетенции Суда ratione temporis <1> в части содержания под стражей до 5 мая 1998 года - даты, когда Конвенция вступила в силу для России.
<1> Лат. "по причине истечения срока исковой давности", - прим. перев.
55. Правительство далее утверждало, что властям пришлось содержать заявительниц под стражей, поскольку они избегали правосудия и нарушали условия подписки о невыезде, поскольку не информировали следственные органы о своих передвижениях. Они не появились на судебном разбирательстве, даже зная, что скоро будет рассматриваться их дело. Заключение заявительниц под стражу соответствовало внутреннему праву. В основном это было оправдано риском того, что заявительницы могут скрыться от правосудия, например, за границей. Длительное содержание под стражей объяснялось систематическим препятствованием заявительницами правосудию. Помимо этого, своим решением от 9 апреля 2002 года Московский городской суд освободил заявительниц от отбывания наказания, и это решение само по себе было справедливой компенсацией за время, проведенное в тюрьме.
56. Статья 5 §1(с) Конвенции должна толковаться вместе со статьей 5 §3, которая составляет с ней единое целое (см. дело Ciulla v . Italy , судебное решение от 22 февраля 1989 года, Серии A no . 148, § 38).
57. При рассмотрении продолжительности содержания под стражей после даты вступления Конвенции в силу, Суд учитывает стадию, до которой дошло производство. Следовательно, в этих пределах он может принять во внимание предыдущее содержание под стражей (см. дело Ventura v . Italy , no . 7438/76, решение Комиссии от 9 марта 1978 года, Решения и Отчеты ( DR ) 12, стр. 38).
58. Лицо, обвиненное в правонарушении, должно всегда освобождаться до суда, кроме случаев, когда государство может предъявить "соответствующие и достаточные" основания в оправдание продленного содержания под стражей (см. в качестве классической ссылки, дело Wemhoff v. Germany , судебное решение от 27 июня 1968 года, Серии A no. 7, стр. 24-25, § 12; дело Yagci and Sargin v. Turkey , судебное решение от 8 июня 1995 года, Серии A no. 319-A, § 52).
59. Прецедентное право Конвенции разработало четыре базовых приемлемых основания в отказе в освобождении под подписку о невыезде: риск, что лицо, которому предъявлено обвинение не появится на суде (см. дело St o gm u ller v . Austria , судебное решение от 10 ноября 1969 года, Серии A no . 9, § 15); риск, что лицо, которому предъявлено обвинение в случаев освобождения предпримет действия, чтобы помешать отправлению правосудия (см. дело Wemhoff , процитированное выше, § 14) или совершит дальнейшие правонарушения (см. дело Matznetter v . Austria , судебное решение от 10 ноября 1969 года, Серии A no . 10, § 9), или нарушит общественный порядок (см. дело Letellier v . France , судебное решение от 26 июня 1991 года, Серии A no . 207, § 51).
60. Опасность возможности скрыться от правосудия не может измеряться исключительно на основе суровости возможного приговора; она должна оцениваться относительно ряда других соответствующих факторов, которые могут либо подтвердить наличие опасности возможности скрыться от правосудия, либо сделать ее столь незначительной, что она не сможет оправдать досудебное содержание под стражей. В этой связи внимание должно быть, в частности, уделено характеру вовлеченного лица, его нравственности, его активам, связям с государством, в котором он подвергается преследованию и его международным контактам (см. дело W. v. Switzerland , судебное решение от 26 января 1993 года, Серии A no. 254-A, § 33 с дальнейшими ссылками).
61. Вопрос, является ли срок содержания под стражей разумным, не может оцениваться абстрактно. То, разумно ли оставлять под стражей лицо, которому предъявлено обвинение, должно оцениваться в каждом случае отдельно в соответствии с его особыми характеристиками. Продленное содержание под стражей может быть оправдано в данном случае, только если имеются конкретные признаки того, что это действительно требуется общественными интересами, которые, несмотря на презумпцию невиновности, перевешивают правило уважения личной свободы (см. дело W . v . Switzerland , процитированное выше, § 30).
62. Прежде всего, именно на национальные судебные власти выпадает обязанность обеспечить, чтобы в данном деле досудебное содержание под стражей лица, которому предъявлено обвинение, не превысило разумного срока. В этой связи они должны рассмотреть все факты за и против наличия требования истинных общественных интересов, оправдывающих, принимая во внимание принцип презумпции невиновности, отступление от правила уважения свободы личности и направляющих их по решениям относительно ходатайств об освобождении. В основном, именно исходя из оснований, данных в этих решениях и действительных фактов, упомянутых заявителем в его ходатайствах, Суд и должен решить, имело ли место нарушение статьи 5 §3 Конвенции (см. дело Letellier , процитированное выше, § 35).
63. Аргументы за и против освобождения не должны быть "общими и абстрактными" (см. дело Clooth v. Belgium, судебное решение от 12 декабря 1991 года, Серии A no. 225, § 44).
64. Если подозреваемый взят под стражу, то он имеет право на приоритет своего дела и его проведение с особым усердием (см. дело Matznetter , процитированное выше, § 12).
65. Суд отмечает, что освобождение заявительниц от отбывания наказания не лишает их статуса жертв заявленных нарушений Конвенции, поскольку Правительство не признало эти нарушения (см. дело Dalban v . Romania , судебное решение от 28 сентября 1999 года, Отчеты о судебных решениях и Постановлениях 1999- VI , § 44).
66. Суду теперь необходимо определить срок содержания заявительниц под стражей, который он может принять к рассмотрению.
Е.С. заключалась под стражу четыре раза: с 26 августа 1995 года по 9 декабря 1997 года; с 31 марта по 2 октября 1999 года; с 10 ноября 1999 года по 25 апреля 2000 года; и с 12 марта 2001 года по 9 апреля 2002 года. Итого - четыре года, три месяца и 29 дней. Поскольку Конвенция вступила в силу для России 5 мая 1998 года, то из этого периода лишь два года и пятнадцать дней попадают в компетенцию Суда ratione temporis.
И.С. также заключалась под стражу четыре раза: с 30 марта по 29 апреля 1999 года; с 3 сентября по 7 октября 1999 года; с 10 ноября 1999 года по 24 февраля 2000 года; и с 12 марта 2001 года по 9 апреля 2002 года. Итого - один год, шесть месяцев и шестнадцать дней.
67. В большинстве дел по статье 5 §3 Суд рассматривал ситуацию, когда власти отказывали в течение длительного непрерывного периода времени в освобождении подозреваемого из-под стражи. Данное дело отличается тем, что Суд должен проанализировать ни только, является ли разумным совокупное время, проведенное заявительницами под стражей, но также и соответствовала ли повторность заключения под стражу статье 5 §3.
68. В абсолютном измерении время содержания заявительниц под стражей не является коротким. Тем не менее, Суд не может исключить возможности, что это могло быть оправдано в тех обстоятельствах.
69. Но для того, чтобы прийти к такому выводу Суду, во-первых, необходимо оценить основания, приведенные внутренними властями в оправдание заключения под стражу. И именно эти основания выглядят недостаточными.
70. Действительно, решения находящиеся в распоряжении Суда, являются на удивление краткими и детально не описывают обстоятельства положения заявительниц. Решение Тверского районного суда от 31 марта 1999 года лишь ссылается на серьезность обвинения против Е.С. в оправдание ее заключения под стражу. Решение от 10 ноября 1999 года ссылается на "характер" заявительниц, фактически не объясняя, что это был за характер и почему он привел к необходимости заключения под стражу. Схожим образом 28 августа 2000 года Тверской районный суд дал санкцию на заключение заявительниц под стражу, поскольку они упорно не появлялись в суде, но, не давая конкретных деталей или не рассматривая любых альтернативных способов ограничения свободы.
71. Иными словами, повторявшиеся повторные заключения заявительниц под стражу в ходе одного уголовного расследования на основе недостаточно мотивированных решений, равносильны нарушению статьи 5 §§1 и 3.
72. Заявительницы утверждали, что уголовные производства против них длились неразумно долго в нарушение статьи 6 §1 Конвенции, которая в соответствующей части предусматривает следующее:
" Каждый: при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на: разбирательство дела в разумный срок: судом:"
73. Заявительницы утверждали, что, во-первых, ни факты, ни юридические аспекты их дела не были сложными. Количество обвиняемых и свидетелей было небольшим, и их допрос не должен был занять много времени.
74. Во-вторых, заявительницы сделали все возможное для ускорения производства. Они подали более ста ходатайств с требованием скорейшего разрешения дела. Заявительницы никоим образом не были заинтересованы в затягивании производства, поскольку это бы удлинило их содержание под стражей, и поскольку они не считали себя виновными. Их поведение соответствовало требованиям, установленным в прецедентном праве Конвенции "демонстрировать усердие при осуществлении относящихся к [ним] процессуальных шагов, воздерживаться от использования тактики затягивания и пользоваться предоставленными внутренним правом возможностями для сокращения производства" (см. дело Uni o n Alimentaria Sanders SA v . Spain , судебное решение от 7 июля 1989 года, Серии A no . 157, § 35)
75. В противоположность этому, государственные власти неразумно затягивали следствие. Их дело практически оставалось без движения в течение девяти лет.
Следственные органы действовали вяло. После того как дело было передано им на дальнейшее расследование, они бездельничали несколько лет. Власти затягивали производство по различным формальным отговоркам, таким как консолидация и разделение дел, направление на дальнейшее расследование и т.п.
Следователи много раз угрожали заявительницам пятилетним досудебным заключением под стражу, если они не перестанут жаловаться.
Первое слушание дела было назначено через шесть месяцев, после того, как дело было передано в суд. На первом слушании судья не стал рассматривать существо дела, а отложил его еще на три с половиной месяца. Последующие слушания также затягивались без веских оснований.
Длительность производства также нарушила и внутреннее право.
76. Для заявительниц на кону было многое. Во время производства они провели существенный период времени в тюрьме. В случае неблагоприятного приговора они рисковали потерять свое имущество. Заявительницы не могли найти хорошую работу из-за бесконечных арестов, и поскольку никто не хотел принимать на работу лиц, находящихся под следствием. Им пришлось остановить свои исследования в университетах Калгари и Москвы, пострадала их профессиональная карьера. Следствие и содержание под стражей негативно повлияли на их личную жизнь, здоровье и репутацию.
77. Правительство утверждало, что производство приходилось откладывать, поскольку заявительницы скрывались. Суду приходилось тратить свое время на решение о заключении заявительниц под стражу, вместо рассмотрения существа обвинения. В итоге Е.С. находилась в розыске два года, два месяца и шесть дней; ее сестра - два года, девять месяцев и пятнадцать дней.
78. Когда в марте 2001 года Тверской районный суд получил дело на рассмотрение, он не мог к нему приступить, поскольку Е.С. несколько раз запрашивала дополнительное время для изучения материалов дела. Адвокат Е.С. не являлся на слушания. Е.С. завалила суд своими бесчисленными жалобами и ходатайствами, зачастую необоснованными. Суду, тем не менее, пришлось потратить свое время на то, чтобы на них ответить.
79. Правительство пришло к выводу, что длительность производства в основном была вызвана нежеланием заявительниц предстать перед правосудием.
80. При рассмотрении продолжительности производства после даты вступления Конвенции в силу, Суд учитывает стадию, до которой дошло производство. Следовательно, в этих пределах он может принять во внимание предыдущее производство (см. дело Ventura , процитированное выше).
81. Периоды, которые заявительница была в бегах, должны быть исключены из совокупной продолжительности производства (см. дело Girolami v . Italy , судебное решение от 19 февраля 1991 года, Серии A no . 196- E , § 13).
82. Разумность длительности производства должна оцениваться в свете конкретных обстоятельств дела, уделяя внимание критериям, установленным прецедентным правом Суда, в частности, сложности дела, поведению заявительницы и поведению компетентных властей (см. среди множества других ссылок дело Kemmache v . France , судебное решение от 27 ноября 1991 года, Серии A no . 218, § 60).
83. Если лицо содержится под стражей в ожидании предъявления уголовного обвинения, то сам факт его содержания под стражей является фактором, подлежащим рассмотрению при оценке того, было ли соблюдено требование о вынесении решения по существу в течение разумного периода времени (см. дело Abdoella v . the Netherlands , судебное решение от 25 ноября 1992 года, Серии A no . 248- A , § 24).
84. Суду, во-первых, необходимо определить период производства, который он может принять к рассмотрению.
В отношении Е.С. производство началось 5 февраля 1993 года, когда власти начали уголовное расследование ее деятельности. Оно закончилось 9 апреля 2002 года решением Московского городского суда по апелляции. Следовательно, оно продолжалось в совокупности 9 лет 2 месяца и четыре дня. Из этого периода только три года одиннадцать месяцев и четыре дня подпадают под юрисдикцию Суда ratione temporis . Период с 28 августа 2000 года по 12 марта 2001 года (шесть месяцев и пятнадцать дней) следует исключить из совокупного периода, поскольку в течение этого периода Е.С. незаконно была на свободе. Следовательно, период, подлежащий рассмотрению, составляет три года, четыре месяца и девятнадцать дней.
В отношении И.С. производство также началось 5 февраля 1993 года. Оно было остановлено 5 сентября 1995 года и возобновлено 21 марта 1997 года. 24 февраля 2000 года производство было во второй раз остановлено, а 20 марта 2000 года во второй раз возобновлено. Оно закончилось 9 апреля 2002 года решением Московского городского суда по апелляции. Совокупная продолжительность производства составляла семь лет, шесть месяцев и двадцать три дня. Из этого периода только три года, десять месяцев и девять дней подпадают под юрисдикцию Суда ratione temporis . Более того, поскольку с 21 марта 1997 года по 30 марта 1999 года и с 28 августа по 12 марта 2001 года И.С. незаконно была на свободе, эти периоды следует исключить. Таким образом, период, подлежащий рассмотрению, составляет два года, пять месяцев и двадцать семь дней.
85. Что касается сложности дела, Суд согласен с заявительницами, что предъявленные им обвинения не были особенно сложными. Расследование правонарушения, вмененного заявительницам - кредитного мошенничества и присвоения чужого имущества - при усердном проведении не должно было длиться годы.
86. Что касается поведения заявительниц, Суд не убежден, что заявительницы всегда желали предстать перед юрисдикцией судов, поскольку они обе месяцами избегали следственных органов. Более того, подача десятков жалоб - даже обоснованных - может без необходимости отвлечь власти от того, чтобы сосредоточиться на основных вопросах.
87. Что касается поведения властей, Суд выяснил, что с их стороны имели место существенные периоды бездействия, убедительного оправдания которым нет. Первоначальное расследование длилось с февраля 1993 года по март 1996 года. Первое рассмотрение дела состоялось 21 марта 1997 года, спустя почти год после завершения расследования. Второе рассмотрение дела состоялось 31 марта 1999 года, спустя два года после первого. Окончательное судебное рассмотрение состоялось 9 января 2002 года, спустя почти три года после второго. Решение Конституционного суда, с одной стороны, исправило ситуацию в связи с незаконно выдвинутыми обвинениями против И.С., но, с другой стороны, вызвало еще одну задержку производства. Более того, вынося редко обоснованные повторяющиеся решения о заключении под стражу и освобождении заявительниц, власти вызвали у них чувство незащищенности и недоверия к правосудию, тем самым косвенно подтолкнув их к тому, чтобы скрываться от правосудия.
88. Соответственно, во всех обстоятельствах данного дела Суд считает, что продолжительность производства не удовлетворяет требованию "разумного периода времени". Это, соответственно, явилось нарушением статьи 6 §1.
89. Е.С. заявила, что изъятие ее документа, удостоверяющего личность, необходимого для ежедневного проживания в стране, равносильно нарушению статьи 8 Конвенции, которая гласит следующее:
"1. Каждый имеет право на уважение его личной и семейной жизни, его жилища и его корреспонденции.
2. Не допускается вмешательство со стороны публичных властей в осуществление этого права, за исключением случаев, когда такое вмешательство предусмотрено законом и необходимо в демократическом обществе в интересах национальной безопасности и общественного порядка, экономического благосостояния страны, в целях предотвращения беспорядков или преступлений, для охраны здоровья или нравственности или защиты прав и свобод других лиц."
90. Е.С. утверждала, что российский гражданин без паспорта урезан в своих правах в части вмешательства в его личную жизнь. Закон требует, чтобы лицо, желающее найти работу, получать бесплатное медицинское обслуживание, получать почту, заключить брак, проголосовать, воспользоваться нотариальными услугами, установить телефон, отложить деньги путем покупки иностранной валюты или путешествовать поездом или самолетом, было в состоянии предъявить паспорт. Более того, отсутствие паспорта само по себе является административным правонарушением. Заявительница не могла совершить ничего из вышеперечисленного, и в марте 1999 года она была оштрафована за отсутствие паспорта.
91. Е.С. далее утверждала, что это вмешательство не соответствовало закону. По закону государственные власти могут изъять паспорт только после окончательного приговора. Паспорт должен быть возвращен, как только гражданин освобожден. Во-вторых, законодательство дает прокуратуре и судам дополнительное право изымать паспорт не приговоренных заключенных на срок их досудебного содержания под стражей. Однако и в этом случае паспорт должен быть возвращен гражданину, как только он или она освобождаются.
92. Изъятие паспорта не служило интересам национальной безопасности, поскольку обвинения в мошенничестве не входили в число преступлений, подрывающих основные принципы конституционной системы или государственной безопасности. Национальная безопасность не пострадала бы, если бы заявительница смогла найти работу, обратиться в клинику, вступить в брак и т.д. Правонарушение заявительницы также не представляло угрозы общественному порядку. И в любом случае без паспорта Е.С. не смогла бы угрожать общественному порядку, если бы даже она этого захотела, также как и в случае, если бы у нее был этот документ. Изъятие паспорта не могло улучшить экономическое благосостояние страны, привести к общественным беспорядкам или преступлению. Это не служило интересам защиты здоровья, нравственности или прав и свобод других лиц. Это также не было необходимо в демократическом обществе.
93. Единственная причина, приведенная властями для сохранения паспорта в материалах дела, заключалась в их собственном удобстве, чтобы отличить Е.С. от ее сестры-близнеца. Эта причина ни только лежала за пределами права, но также и за пределами здравого смысла, поскольку непонятно, как прикрепление паспорта к материалам дела могло бы облегчить выяснение ее личности.
94. Правительство заявило, что Тверскому районному суду необходимо было хранить паспорт в материалах дела, поскольку сестры несколько раз использовали свое внешнее сходство для того, чтобы ввести в заблуждение следственные органы. Примером служит милицейский отчет от 31 марта 1999 года. Властям даже пришлось даже проверить отпечатки пальцев заявительниц, для того, чтобы отличить их друг от друга. Суд был готов предоставить паспорт Е.С. для определенных жизненноважных целей и проинформировал ее об этом, но она так и не пришла забрать паспорт. Суд выдал справку об изъятии, которая могла временно заменить паспорт, но Е.С. отказалась забрать и ее.
95. Суд несколько раз выносил решение, что личная жизнь является широким термином, не поддающимся исчерпывающему определению (см. в качестве недавней ссылки дело Peck v . the United Kingdom , no . 44647/98, § 57, ECHR 2003-...). Тем не менее, было подчеркнуто, что она защищает мораль и физическую целостность индивидуума (см. дело X and Y v. the Netherlands , судебное решение от 26 марта 1985 года, Серии A no. 91, §§ 22-27), включая право жить частным образом вдали от нежелательного внимания. Она также гарантирует индивидууму сферу, в рамках которой он или она могут свободно развивать и реализовывать свою личность (см. дело Br u ggeman and Scheuten v . Germany , no . 6959/75, отчет Комиссии от 12 июля 1977 года, Решения и Отчеты ( DR ) 10, стр. 115, § 55).
96. Суд отмечает, что паспорт Е.С. был изъят 26 августа 1995 года и возвращен 6 октября 1999 года. Е.С. не подтвердила какого-либо конкретного события, произошедшего после 5 мая 1998 года - даты, когда Конвенция вступила в силу в отношении России - и которое бы представляло собой, пусть и спорно, но неуважение к ее личной жизни. Однако вмешательство в личную жизнь Е.С. своеобразно, поскольку, как заявлено, оно вытекает не из разового действия, а из совокупности ряда ежедневных неудобств, которые продолжались до 6 октября 1999 года. Следовательно, у Суда есть временная юрисдикция над ситуацией Е.С., по крайней мере, что касается периода после 5 мая 1998 года.
97. Суд считает установленным, что в своей каждодневной жизни российские граждане должны удостоверять свою личность необычно часто, даже при реализации таких земных задач, как обмен валюты или покупка билетов на поезд. Внутренний паспорт также необходим для более жизненно важных потребностей, например, поиска работы или получения медицинского обслуживания. Следовательно, лишение паспорта представляет собой продолжительное вмешательство в личную жизнь заявительницы (см. mutatis mutandis <2> , дело Christine Goodwin v. the United Kingdom [GC], no. 28957/95, § 77, ECHR 2002-VI).
<2> Лат. "с необходимыми изменениями" - прим. перев.
98. Принципиальным вопросом является то, было ли это вмешательство оправданным в силу статьи 8 §2, особенно, было ли оно "в соответствии с законом" и "необходимым в демократическом обществе" для одной из целей, перечисленных в этом параграфе.
99. Суд напоминает, что фраза "в соответствии с законом" требует в первую очередь, чтобы обжалуемое действие имело какое-либо основание по внутреннему праву (см. дело Malone v. the United Kingdom , судебное решение от 2 августа 1984 года, Серии A no. 82, § 66).
100. Правительство не продемонстрировало, что невозвращение паспорта Е.С. при ее освобождении из-под стражи имело какое-либо основание по внутреннему праву. Соответственно, имело место нарушение статьи 8.
101. Статья 41 Конвенции предусматривает:
" Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне."
102. Заявительницы требовали компенсации за причиненный им моральный ущерб и возмещения денежных убытков, а также их юридических издержек и расходов. Правительство оспаривало эти требования.
103. Заявительницы требовали 350 000 долларов США в качестве морального ущерба. Они подчеркивали перенесенные ими эмоциональные страдания в результате повторявшихся и необоснованных заключений под стражу, зачастую в переполненные и несоответствующие санитарным нормам тюремные камеры. Их состояние здоровья ухудшилось столь сильно, что они не могут вести активный образ жизни, они чувствуют себя несчастными. По медицинским отчетам они не смогут родить здоровых детей. Заявительницы не могли найти постоянную хорошо оплачиваемую работу, поскольку работодатели знали, что заявительницы могли быть арестованы в любое время, и поскольку в целом к лицам, находящимся под следствием, относятся с неприязнью. Профессиональная карьера заявительниц разрушилась, они не могли продолжать свои исследования, а успехи других вызывают у них страдания. Содержание под стражей лишило их личной жизни, нанесло ущерб их доброму имени и репутации.
104. Правительство утверждало, что заключение заявительниц под стражу было законным, следовательно, любые основанные на этом требования должны быть отклонены. Но даже если Суд обнаружит нарушения, такое решение будет само по себе представлять собой достаточное справедливое возмещение, поскольку заявительницы никогда не отбывали наказание.
105. Суд приходит к выводу, что некоторые формы морального ущерба, включая эмоциональные страдания, по своей природе не всегда могут быть доказаны чем-то конкретным (см. дело Abdulaziz , Cabales and Balkandali v . the United Kingdom, судебное решение от 28 мая 1985 года, Серии А no . 94, §96). Это не мешает Суду присудить возмещение, если он сочтет разумным полагать, что заявительнице был причинен вред, требующий финансовой компенсации. В данном деле разумно полагать, что заявительницы перенесли страдания, опасения и крушения надежд, усиленные повторявшимися заключениями под стражу и неразумной продолжительностью производства. Более того, Е.С. пережила крушение планов, в связи с тем, что не могла полностью участвовать в каждодневной жизни в силу конфискации ее паспорта.
106. Решая на справедливой основе, Суд присуждает 3500 евро Е.С. и 2000 евро И.С.
107. Заявительницы утверждали, что они понесли существенные материальные убытки в качестве прямого последствия их досудебного заключения под стражу и уголовного преследования, включая потерю заработной платы в размере 253 530 долларов США. Они также требовали 9 050 долларов США в качестве компенсации за ущерб их имуществу, нанесенный должностными лицами милиции, во время их ареста и 5 000 долларов США в качестве компенсации за предметы первой необходимости, переданные И.С. для Е.С., когда последняя была в тюрьме.
108. Правительство заявляло об отсутствии причинно-следственной связи между установленными нарушениями и любым ущербом. Они подчеркнули, что периоды досудебного содержания под стражей заявительниц были вычтены из окончательного приговора и что, даже хотя и приговор позднее был отменен, то это было сделано только по техническим основаниям. Правительство также утверждало, что заявительницы не доказали потерю своей работы или что это произошло из-за действий властей. Заявительницы не доказали, что ущерб их имуществу был причинен милицией или что они оплатили счет за ремонт. Также они не доказали, что И.С. покупала предметы первой необходимости для Е.С.
109. Суд пришел к выводу, исходя из представленных доказательств, что заявительницы не смогли продемонстрировать, что материальный ущерб, на который они ссылались, был фактически вызван их затянувшимся сроком содержания под стражей и судопроизводства. Более того, весь период досудебного содержания под стражей был вычтен из приговора (см. дело Toth v. Austria , судебное решение от 12 декабря 1991 года, Серии A no. 224, § 91)
110. Следовательно, Суд не нашел оснований для присуждения заявительницам возмещения в рамках этого раздела.
111. Заявительницы требовали 19 300 долларов США за юридические расходы, возникшие по внутреннему производству и 18 737 долларов США, плюс 9 807,20 евро за юридические расходы, возникшие в связи с их жалобой в Суд. Они также требовали 1 004 доллара США на оплату медицинских и обеспечительных счетов.
112. Правительство утверждало, что заявительницы не продемонстрировали, что расходы возникли в связи с заявленными нарушениями; что не было достаточно документов, чтобы подтвердить фактическую оплату заявительницами счетов юристов; и что сами счета были раздуты. Правительство также подчеркнуло, что, хотя Совет Европы предоставил заявительницам юридическую помощь из-за их бедности, они по какой-то причине смогли себе позволить юридические услуги дорогой американской юридической фирмы.
113. Суд напоминает, что для включения издержек и расходов в присужденное возмещение по статье 41, должно быть установлено, что они фактически и необходимо возникли для того, чтобы помешать получению или получить возмещение по вопросу, который было выявлено, что составляет нарушение Конвенции, и что они были разумными с точки зрения суммы (см., например, дело Nielsen and Johnson v . Norway [ GC ], no . 23118/93, § 43, ECHR 1999- VIII ). Из представленных материалов можно прийти к выводу, что заявительницы понесли юридические издержки и расходы в связи с попытками обеспечить свое освобождение под подписку о невыезде. Однако они предоставили лишь частичное документальное доказательство требуемой суммы.
114. Принимая во внимание юридическую помощь, оплаченную Советом Европы, Суд присуждает 1 000 евро за юридические издержки и расходы.
115. Суд считает уместным, что сумма пеней по выплате компенсации должна быть установлена в размере предельной годовой процентной ставки по займам Европейского Центрального банка, плюс 3%.
1. Постановил, что имело место нарушение статьи 5 §§ 1 и 3 Конвенции в отношении обеих заявительниц;
2. Постановил, что имело место нарушение статьи 6 §1 Конвенции в отношении обеих заявительниц;
3. Постановил, что имело место нарушение статьи 8 Конвенции в отношении первой заявительницы;
4. Постановил:
(а) что государство-ответчик обязано в течение трех месяцев с даты, когда судебное решение станет окончательным в соответствии со статьей 44 § 2 Конвенции, выплатить следующие суммы:
(i) первой заявительнице - 3 500 евро (три тысячи пятьсот евро) в отношении морального ущерба;
(ii) второй заявительнице - 2 000 евро (две тысячи евро) в отношении морального ущерба;
(iii) обеим заявительницам вместе - 1 000 евро (одна тысяча евро) в отношении издержек и расходов;
(б) простые проценты в размере предельных годовых ставок по займам Европейского центрального банка за соответствующий период, плюс 3% подлежат уплате по истечении вышеупомянутых трех месяцев и до момента платежа;
5. Отклоняет остальные требования заявителя о справедливой компенсации.
Совершено на английском языке и уведомление о судебном решении направлено в письменной форме 24 июля 2003 года в соответствии с Правилом 77 §§ 2 и 3 Регламента Суда.
Секретарь
ВИНСЕНТ БЕРГЕР
Председатель
ГЕОРГ РЕСС