Законодательная база Российской Федерации

ОПРЕДЕЛЕНИЕ Конституционного Суда РФ от 21.03.2013 N 421-О "ОБ ОТКАЗЕ В ПРИНЯТИИ К РАССМОТРЕНИЮ ЖАЛОБЫ ГРАЖДАНИНА КАЙГОРОДЦЕВА АНДРЕЯ ВИКТОРОВИЧА НА НАРУШЕНИЕ ЕГО КОНСТИТУЦИОННЫХ ПРАВ ЧАСТЬЮ 2 СТАТЬИ 34, ПУНКТОМ 12 ЧАСТИ 1 СТАТЬИ 40 ФЕДЕРАЛЬНОГО ЗАКОНА "О ПОЛИЦИИ" И ПОЛОЖЕНИЕМ ПУНКТА 5 ПОСТАНОВЛЕНИЯ СОВЕТА МИНИСТРОВ – ПРАВИТЕЛЬСТВА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ "О ПОРЯДКЕ ИСЧИСЛЕНИЯ ВЫСЛУГИ ЛЕТ, НАЗНАЧЕНИЯ И ВЫПЛАТЫ ПЕНСИЙ, КОМПЕНСАЦИЙ И ПОСОБИЙ ЛИЦАМ, ПРОХОДИВШИМ ВОЕННУЮ СЛУЖБУ В КАЧЕСТВЕ ОФИЦЕРОВ, ПРАПОРЩИКОВ, МИЧМАНОВ И ВОЕННОСЛУЖАЩИХ СВЕРХСРОЧНОЙ СЛУЖБЫ ИЛИ ПО КОНТРАКТУ В КАЧЕСТВЕ СОЛДАТ, МАТРОСОВ, СЕРЖАНТОВ И СТАРШИН ЛИБО СЛУЖБУ В ОРГАНАХ ВНУТРЕННИХ ДЕЛ, ГОСУДАРСТВЕННОЙ ПРОТИВОПОЖАРНОЙ СЛУЖБЕ, УЧРЕЖДЕНИЯХ И ОРГАНАХ УГОЛОВНО-ИСПОЛНИТЕЛЬНОЙ СИСТЕМЫ, И ИХ СЕМЬЯМ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ"

Не в полной мере разделяя доводы, приведенные в мотивировочной части Определения Конституционного Суда Российской Федерации от 21 марта 2013 года N 421-О об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Кайгородцева Андрея Викторовича на нарушение его конституционных прав частью 2 статьи 34, пунктом 12 части 1 статьи 40 Федерального закона "О полиции" и положением пункта 5 постановления Совета Министров – Правительства Российской Федерации "О порядке исчисления выслуги лет, назначения и выплаты пенсий, компенсаций и пособий лицам, проходившим военную службу в качестве офицеров, прапорщиков, мичманов и военнослужащих сверхсрочной службы или по контракту в качестве солдат, матросов, сержантов и старшин либо службу в органах внутренних дел, Государственной противопожарной службе, учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы, и их семьям в Российской Федерации", излагаю свое мнение в соответствии со статьей 76 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации".

1. В мотивировочной части Определения Конституционного Суда Российской Федерации указано, что вопреки требованию статьи 96 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" заявителем не представлена копия официального документа, подтверждающего применение судом оспариваемой им части 2 статьи 34 Федерального закона от 7 февраля 2011 года N 3-ФЗ "О полиции", а потому его жалоба и в этой части не может быть принята Конституционным Судом Российской Федерации к рассмотрению.

Согласно части 2 статьи 34 Федерального закона "О полиции", действие трудового законодательства Российской Федерации распространяется на сотрудников полиции в части, не урегулированной законодательством Российской Федерации, регламентирующим вопросы прохождения службы в органах внутренних дел, и названным Федеральным законом. Данное положение нельзя отнести к обычным отсылочным нормам, поскольку оно предусматривает субсидиарное применение норм трудового законодательства при разрешении правоприменительными органами, в том числе судами, дел, касающихся правового статуса сотрудников полиции, если соответствующий вопрос не урегулирован законодательством Российской Федерации о прохождении службы в органах внутренних дел и Федеральным законом "О полиции". Таким образом, оспариваемое положение нацелено на уточнение границы между трудовым правом и служебным правом в регулировании служебных отношений и в конечном итоге – на обеспечение полноты правового регулирования служебных отношений, дополнительного оснащения его трудовыми гарантиями прав и законных интересов служащих полиции.

Следовательно, во всех случаях, когда суд, разрешая связанное со статусом сотрудника полиции дело, применяет положение трудового законодательства, он руководствуется положением части 2 статьи 34 Федерального закона "О полиции", тем самым применяя его. О применении данного положения свидетельствует сам факт применения судом к спорным отношениям, затрагивающим статус сотрудника полиции, норм трудового законодательства. При этом не обязательно, чтобы в судебном решении приводилось или называлось указанное предписание.

Конституционный Суд Российской Федерации неоднократно указывал, что само по себе упоминание в судебных актах тех или иных норм не может расцениваться как их применение в конкретном деле заявителя (определения от 21 декабря 1998 года N 192-О, от 21 декабря 2011 года N 1774-О-О, от 17 июля 2012 года N 1441-О и др.). Упомянутое в судебном решении правило может иметь значение попутно сказанного, а не нормативного основания вынесенного судом решения. Вместе с тем дело заявителя позволяет увидеть, что реальна и обратная ситуация – напрямую норма в решении суда не названа, однако из судебного решения с очевидностью вытекает, что она судом применена.

2. Заявитель, как следует из жалобы и приложенных к ней материалов, 5 декабря 2011 года был уволен из органов внутренних дел. Решением Курганского городского суда Курганской области от 20 июня 2012 года, оставленным без изменения вышестоящим судом, его увольнение признано законным. При этом суд первой инстанции, основываясь на нормах Трудового кодекса Российской Федерации, взыскал с УМВД России по Курганской области в пользу заявителя 300 рублей в счет компенсации морального вреда (статья 237 Трудового кодекса Российской Федерации), а также, установив, что в трудовую книжку заявителя, являющуюся в соответствии со статьей 66 Трудового кодекса Российской Федерации основным документом о трудовой деятельности и трудовом стаже работника, внесены не все сведения о награждении и поощрениях заявителя, обязал уполномоченный орган внести соответствующие записи. В данном деле судом первой инстанции было применено также и положение статьи 392 Трудового кодекса Российской Федерации о сроках обращения в суд за разрешением индивидуального трудового спора. Основываясь на данном положении, суд указал, что истцом пропущен установленный законом срок обращения в суд с требованием о компенсации за фактическое участие истца в боевых действиях. Уважительных причин пропуска истцом указанного срока суд не нашел, в связи с чем он отказал в удовлетворении данного искового требования, а также связанного с ним требования истца о взыскании процентов за нарушение сроков выплаты названной компенсации.

Таким образом, судом в данном деле были применены нормы Трудового кодекса Российской Федерации при разрешении спорных вопросов, связанных со статусом истца как сотрудника полиции, что указывает на применение им и оспариваемого А.В.Кайгородцевым в конституционном судопроизводстве положения части 2 статьи 34 Федерального закона "О полиции".

3. Однако заявитель связывает нарушение своих конституционных прав данным положением с тем, что оно не распространяет на сотрудников полиции нормы трудового законодательства о дисциплинарной ответственности работников, что позволяет уполномоченным органам увольнять сотрудника полиции за совершение им проступка, порочащего честь сотрудника полиции. То есть заявитель связывает нарушение своих конституционных прав не с тем, как в его деле было применено положение части 2 статьи 34 Федерального закона "О полиции", а с тем, что оно в своей действующей редакции не позволило распространить на заявителя трудо-правовые гарантии, предоставляемые работнику при привлечении его к дисциплинарной ответственности. По сути, заявитель усматривает неконституционность оспоренного им положения в том, что оно не отдает приоритет нормам трудового права перед нормами законодательства о прохождении службы в органах внутренних дел и нормами Федерального закона "О полиции" при решении вопроса об увольнении сотрудника полиции в связи с совершением им проступка, порочащего честь сотрудника полиции.

Но оспариваемое положение не предназначено для решения коллизионных задач. Субсидиарная направленность отличает его от коллизионных норм: уточняя границу регулирования между трудовым и служебным правом, оно не устанавливает приоритет норм этих отраслей в регулировании конкретных служебных отношений. В силу оспоренного положения, взятого в системе действующего регулирования, расширение законодателем границ служебного права в нормировании служебных отношений автоматически сокращает пространство их трудоправового нормирования, и наоборот.

Следовательно, заявитель усматривает неконституционность оспоренного положения в том, для чего оно по своей природе не предназначено. Его позиция заявлена в порядке абстрактного, а не конкретного нормоконтроля и может восприниматься только как предложение по внесению целесообразных изменений в Федеральный закон "О полиции", что не входит в компетенцию Конституционного Суда Российской Федерации.

4. На основании изложенного полагаю, что в данном случае Конституционному Суду Российской Федерации следовало отказать заявителю в рассмотрении его жалобы в части оспаривания конституционности положения части 2 статьи 34 Федерального закона "О полиции" не в силу отсутствия его судебного применения, а в связи с тем, что оно конституционные права заявителя в указанном им аспекте не затрагивает.

Тем самым Конституционный Суд Российской Федерации не закрыл бы для себя на будущее возможность рассмотрения жалоб на неконституционность тех нормативных положений, судебное применение которых выражается в применении судом иных нормативных положений.

При этом, конечно, указанное судебное применение должно отвечать критериям допустимости жалобы в конституционном судопроизводстве (пункт 3 статьи 3, статьи 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации"). Применительно к положению части 2 статьи 34 Федерального закона "О полиции" гипотетически допустимой могла бы быть конституционная жалоба на его неопределенность или на нарушение им конституционного принципа равенства (статья 19 Конституции Российской Федерации) при соответствующем судебном применении этого положения через применение судом иных нормативных положений.