Законодательная база Российской Федерации

(неофициальный перевод) <*>

<*> Перевод предоставлен Уполномоченным Российской Федерации при Европейском суде по правам человека П. Лаптевым.

По делу " Панченко против Российской Федерации" Европейский суд по правам человека ( Четвертая секция), заседая Палатой в составе:

Сэра Николаса Братца, Председателя Палаты,

Й. Касадеваля,

М. Пеллонпяя,

Р. Марусте,

А. Ковлера,

С. Павловского,

Л. Гарлицкого, судей,

а также при участии М. О' Бойла, Секретаря Секции Суда, заседая за закрытыми дверями 18 января 2005 г., вынес следующее Постановление:

1. Дело было инициировано жалобой (N 45100/98), поданной 26 мая 1998 г. в Европейскую комиссию по правам человека против Российской Федерации гражданином России Игорем Владиленовичем Панченко (далее - заявитель) в соответствии с бывшей статьей 25 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод.

2. Интересы заявителя в Европейском суде представляли Р. Карпинский и М. Исаева, юристы Центра содействия международной защите, г. Москва. Власти Российской Федерации в Европейском суде были представлены Уполномоченным Российской Федерации при Европейском суде по правам человека П. Лаптевым.

3. Заявитель утверждал, в частности, о нарушениях пунктов 3 и 4 статьи 5 Конвенции ввиду чрезмерной длительности его содержания под стражей и непроявления усердия в рассмотрении его жалоб на Судебное решение от 26 июля 1999 г., которым ему было отказано в освобождении из-под стражи. Он также жаловался, ссылаясь на пункт 1 статьи 6 Конвенции, на то, что предъявленное ему уголовное обвинение не было рассмотрено в "разумный срок".

4. Жалоба была передана в Европейский суд 1 ноября 1998 г., когда вступил в силу Протокол N 11 к Конвенции (пункт 2 статьи 5 Протокола N 11 к Конвенции).

5. Жалоба была передана на рассмотрение в Четвертую секцию Суда (пункт 1 правила 52 Регламента Суда). В рамках секции Палата, рассматривающая дело (пункт 1 статьи 27 Конвенции), была сформирована в соответствии с пунктом 1 правила 26 Регламента.

6. Решением от 16 марта 2004 г. Европейский суд признал жалобу частично приемлемой для рассмотрения по существу.

7. Заявитель и власти Российской Федерации представили свои замечания по существу дела (пункт 1 правила 59 Регламента).

8. 1 ноября 2004 г. Европейский суд изменил состав своих секций (пункт 1 правила 25 Регламента Суда). Дело было передано на рассмотрение в Четвертую секцию в новом составе (пункт 1 правила 52 Регламента Суда).

9. Заявитель - 1962 года рождения, проживает в г. Санкт- Петербурге.

10. 29 августа 1995 г. Северо- Западная транспортная прокуратура возбудила уголовное дело в отношении нескольких сотрудников транспортной милиции Управления внутренних дел г. Санкт- Петербурга, в котором заявитель в звании майора занимал должность старшего оперативного сотрудника. Следствием было установлено, что заявитель в сговоре с другими сотрудниками транспортной милиции под предлогом проверки документов задерживал лиц, только что прибывших в г. Санкт- Петербург, в целях вымогательства у них денег.

11. 31 августа 1995 г. заявитель был арестован.

12. 7 сентября 1995 г. заявителю было предъявлено обвинение по части второй статьи 144 (грабеж по предварительному сговору), части третьей статьи 145 (хищение в особо крупных размерах по предварительному сговору), части третьей статьи 148 (вымогательство в особо крупных размерах) и части первой статьи 170 (превышение должностных полномочий) Уголовного кодекса РСФСР, - преступлениях, совершенных совместно с двумя другими сотрудниками милиции в ряде эпизодов с 1992 по 1995 год.

13. 18 июня 1996 г. дело было передано в Смольнинский районный суд г. Санкт- Петербурга.

14. 9 октября 1996 г. Смольнинский районный суд г. Санкт- Петербурга установил, что обвинительное заключение не полное, и возвратил дело в прокуратуру для дополнительного расследования.

15. 24 декабря 1996 г. судебная коллегия по уголовным делам Санкт- Петербургского городского суда отменила Решение Смольнинского районного суда от 9 октября 1996 г. и санкционировала продолжение рассмотрения дела по существу Смольнинским районным судом.

16. 24 февраля, 31 марта и 15 сентября 1997 г. Смольнинский районный суд отклонил ходатайства заявителя о его освобождении из-под стражи, каждый раз в общем виде ссылаясь на тяжесть предъявленных заявителю обвинений и на его личностные характеристики.

17. По утверждениям властей Российской Федерации, 10 февраля 1997 г. заявитель отказался поехать в суд, и судебное заседание было перенесено на 24 февраля 1997 г. Заявитель не согласился с этими утверждениями. Он заявил, что как находящийся под стражей он не имел выбора, ехать в суд или нет.

18. Стороны согласились, что следующие заседания состоялись 24 и 25 февраля, 31 марта и 1 апреля 1997 г.

19. 15 сентября 1997 г. Смольнинский районный суд удовлетворил ходатайство заявителя о предоставлении ему дополнительного времени для ознакомления с материалами дела и протоколов судебных заседаний. Власти Российской Федерации утверждали, что во время судебного заседания заявитель мешал суду допрашивать свидетелей и жертв. Заявитель не согласился с этими утверждениями как не подтвержденными какими-либо документами. Следующее судебное заседание было назначено на 11 декабря 1997 г.

20. 11 или 22 декабря 1997 г. И.В. Панченко заявил отвод председательствующей судье, утверждая, что у них были близкие отношения. Отвод был отклонен как необоснованный. Судебное заседание было перенесено на 9 февраля 1998 г., поскольку заявитель заболел.

21. Следующие судебные заседания Смольнинского районного суда по настоящему делу прошли 9, 11, 12 февраля 1998 г.

22. 12 февраля 1998 г. (8 февраля 1998 г., по утверждениям властей Российской Федерации) Смольнинский районный суд отложил слушания и вынес решение о проведении медицинской психиатрической экспертизы в отношении заявителя.

23. 5 мая 1998 г., после ее ратификации, вступила в силу в отношении Российской Федерации Конвенция о защите прав человека и основных свобод.

24. 22 мая 1998 г. эксперты-психиатры признали заявителя вменяемым как на момент экспертизы, так и во время совершения инкриминируемых деяний. 1 июля 1998 г. судебное слушание дела было возобновлено.

25. 17 июля 1998 г. Смольнинский районный суд оставил без удовлетворения ходатайство заявителя о его освобождении из-под стражи, установив, что предварительное содержание под стражей было "избрано в соответствии с законом" и что "на данной стадии судебного разбирательства (судебное расследование близилось к своему завершению)... изменение меры пресечения не целесообразно".

26. В тот же день суд вынес приговор по уголовному делу. Смольнинский районный суд признал заявителя виновным по большинству предъявленных ему обвинений и приговорил его к шести годам лишения свободы, включая срок предварительного заключения, с конфискацией имущества.

27. Заявитель обжаловал данный приговор в Санкт- Петербургский городской суд.

28. 26 октября 1998 г. Смольнинский районный суд проинформировал заявителя, что рассмотрение его кассационной жалобы будет проходить 17 ноября 1998 г. Однако 11 ноября 1998 г. (29 октября 1998 г., по утверждению властей Российской Федерации) Санкт- Петербургский городской суд возвратил дело в Смольнинский районный суд, поскольку заявитель не имел достаточного времени и условий для ознакомления с материалами дела после вынесения постановления суда первой инстанции.

29. Власти Российской Федерации утверждали, что с ноября 1998 года по январь 1999 года Смольнинский районный суд "предпринимал меры" по рассмотрению ходатайств заявителя. Они не представили подробностей относительно характера таких мер. Заявитель не согласился с таким утверждением. Он утверждал, что Смольнинский районный суд не предпринимал никаких мер по предоставлению ему доступа к материалам дела и не выносил решений по его ходатайствам. Далее заявитель указал, что впервые ему позволили ознакомиться с материалами дела 22 февраля 1999 г. - спустя семь месяцев с момента установления отсрочки судом, а затем у него был доступ к материалам дела в течение 21 не следовавших подряд дня в период до 8 апреля 1999 г.

30. 18 апреля 1999 г. заявитель направил дополнение к своей кассационной жалобе. Рассмотрение кассационной жалобы было назначено на 11 мая 1999 г., но позже было отложено на 3 июня 1999 г.

31. 3 июня 1999 г. Санкт- Петербургский городской суд отменил Приговор Смольнинского районного суда от 17 июля 1998 г. ввиду процессуальных нарушений и направил дело на новое разбирательство. Санкт- Петербургский городской суд установил, что заявитель должен оставаться под стражей до проведения нового слушания, не приводя причин такого продолжения содержания под стражей.

В тот же день Санкт- Петербургский городской суд вынес частное определение, признав, что продолжительность рассмотрения дела была чрезмерной, и указав председателю Смольнинского районного суда на необходимость обратить особое внимание на этот факт и принять меры по исправлению ситуации.

32. 26 июля 1999 г. Смольнинский районный суд рассмотрел представление прокурора о направлении дела на дополнительное расследование в Северо- Западную транспортную прокуратуру в целях исправления некоторых процессуальных нарушений. Заявитель и его адвокат согласились с этим и направили ходатайство об освобождении заявителя из-под стражи, утверждая, что основания, оправдывающие продолжение его содержания под стражей, отсутствуют.

33. Смольнинский районный суд удовлетворил представление прокурора и направил дело на дополнительное расследование, но отказал в удовлетворении ходатайства заявителя о его освобождении из-под стражи по следующим основаниям: содержание заявителя под стражей было продлено на законных основаниях, заявителю было предъявлено обвинение в совершении тяжкого преступления, заявитель мог уклоняться или чинить препятствия расследованию и рассмотрению дела в суде или скрыться от правосудия, в том числе покинув пределы Российской Федерации.

34. 29 июля и 1 августа 1999 г. заявитель и его адвокат обжаловали указанное Решение Смольнинского районного суда.

35. Согласно утверждениям властей Российской Федерации, Санкт- Петербургский городской суд первоначально назначил дату слушаний по делу на 24 августа 1999 г. Однако адвокат заявителя не явился на это судебное заседание, и слушание было перенесено на 31 августа 1999 года. 31 августа 1999 г. заявитель проинформировал суд, что его адвокат уехал из города, и попросил отложить рассмотрение дела. Ходатайство заявителя было удовлетворено, и слушание было назначено на 28 сентября 1999 г. Как представляется, 28 сентября 1999 г. слушания по делу в Санкт- Петербургском городском суде состоялись. По утверждениям властей Российской Федерации, суд установил, что ему необходимо изучить материалы дела, находящиеся в Северо- Западной транспортной прокуратуре до завершения проведения дополнительного расследования. Рассмотрение дела было приостановлено до того момента, пока материалы дела не будут переданы в суд.

36. 21 сентября 1999 г. Северо- Западная транспортная прокуратура приняла дело к своему производству и начала проведение дополнительного расследования. 28 сентября 1999 г. прокурор Северо- Западной транспортной прокуратуры возбудил ходатайство об установлении срока предварительного следствия и продлил срок содержания заявителя под стражей на один месяц, то есть до 28 октября 1999 г.

37. 18 октября 1999 г. Смольнинский районный суд сообщил заявителю, что его дело находится в Северо- Западной транспортной прокуратуре на дополнительном расследовании.

38. 19 октября 1999 г. заявитель направил жалобу в прокуратуру на то, что возобновление расследования было незаконным, поскольку его кассационная жалоба на Судебное решение от 26 июля 1999 г. все еще находится на рассмотрении.

39. 26 октября 1999 г. Северо- Западная транспортная прокуратура отменила Постановление от 28 сентября 1999 г., поскольку Решение Смольнинского районного суда от 26 июля 1999 г. не вступило в силу и идет рассмотрение кассационной жалобы. В тот же день материалы дела были переданы в Смольнинский районный суд для приобщения к нему жалобы и передачи в Санкт- Петербургский городской суд.

40. 2 ноября 1999 г. Санкт- Петербургский городской суд оставил Решение Смольнинского районного суда от 26 июля 1999 г. без изменения, установив следующее:

" Судебная коллегия не усматривает каких-либо существенных нарушений норм УПК РСФСР при рассмотрении районным судом вопросов о мере пресечения в отношении Панченко при назначении судебных заседаний, отложении судебных разбирательств, рассмотрении ходатайств о мере пресечения и направлении дела для производства экспертизы.

/.../

У суда, исходя из материалов дела, отсутствовали основания как для отмены, так и для избрания Панченко иной меры пресечения...

Нормы УПК РСФСР... не предусматривают ограничения сроков содержания подсудимых под стражей при рассмотрении уголовного дела в суде, регламентируют сроки назначения дела к слушанию и начала судебного разбирательства, несоблюдение этих сроков не является безусловным основанием для отмены меры пресечения в виде содержания под стражей...

/.../

Судебная коллегия приходит к выводу о том, что в процессе предварительного расследования и при рассмотрении дела в суде нарушений норм уголовно-процессуального законодательства при разрешении вопросов о мере пресечения не имеется.

При направлении дела для производства дополнительного расследования и разрешения вопроса о мере пресечения правильно указано на отсутствие оснований для отмены меры пресечения Панченко в виде содержания под стражей с учетом тех обстоятельств, что, будучи освобожденным из-под стражи, Панченко может скрыться от следствия, суда, воспрепятствовать проведению дополнительного расследования или судебного разбирательства, правильно учтены данные о личности Панченко, характер предъявленного ему обвинения".

41. 17 ноября 1999 г. Северо- Западная транспортная прокуратура приняла дело к своему производству и возбудила ходатайство об установлении срока предварительного следствия и содержания под стражей. В тот же день исполняющий обязанности прокурора Северо- Западной транспортной прокуратуры удовлетворил данное ходатайство об установлении срока предварительного следствия и содержания под стражей сроком на один месяц, то есть до 17 декабря 1999 г.

42. Заявитель подал жалобу на это решение прокурора. В частности, заявитель утверждал, что уже второй раз санкционируется продление его содержания под стражей на один месяц в связи с проведением дополнительного расследования.

43. 26 ноября 1999 г. Октябрьский федеральный суд Адмиралтейского района г. Санкт- Петербурга подтвердил Постановление прокурора от 17 ноября 1999 г., установив следующее:

" На основании ч. 2 ст. 96 УПК РСФСР к лицам, обвиняемым в совершении тяжких преступлений, заключение под стражу может быть применено по мотивам одной лишь опасности преступления. Кроме того, при продлении срока содержания Панченко под стражей не лишены оснований и такие мотивы, как возможности обвиняемого скрыться от следствия и суда, помешать установлению истины".

44. 17 декабря 1999 г. обвинительное заключение было вручено заявителю и его адвокату, и им дали несколько часов, чтобы изучить материалы дела дополнительного расследования. В тот же день прокурор Северо- Западной транспортной прокуратуры отказал заявителю в его запросе о его освобождении из-под стражи до суда и в предоставлении ему дополнительного времени для изучения материалов дела.

45. 20 декабря 1999 г. дело было передано на рассмотрение в Смольнинский районный суд.

46. 30 декабря 1999 г. Смольнинский районный суд вновь указал направить дело в прокуратуру для дополнительного расследования, поскольку прокуратура нарушила право заявителя на изучение всех материалов дела, а не только новых. Суд подтвердил, что заявитель должен оставаться в изоляторе временного содержания. Суд обосновал свое Решение с помощью ранее упоминавшихся причин - заявителю предъявлено обвинение в совершении тяжкого преступления, а также с учетом его личных качеств нельзя исключать того, что он может уклоняться или чинить препятствия расследованию или скрыться от правосудия, в том числе покинув пределы Российской Федерации. Заявитель обжаловал это Решение.

47. 29 февраля 2000 г. Санкт- Петербургский городской суд отменил Решение Смольнинского районного суда от 30 декабря 1999 г. и санкционировал освобождение заявителя из-под стражи под подписку о невыезде из города. Суд отметил, что заявитель уже провел под стражей более четырех лет, в то время как процессуальные отсрочки при рассмотрении дела не могут быть связаны с его поведением. Санкт- Петербургский городской суд отметил, что заявитель имеет постоянное место жительства и семью, что он положительно характеризуется на его бывшем месте работы, что у него нет судимостей и что ничто не указывает на то, что заявитель скроется от правосудия или будет препятствовать установлению истины. В тот же день суд также отменил Решение Октябрьского федерального суда Адмиралтейского района г. Санкт- Петербурга от 26 ноября 1999 г. и направил дело на новое рассмотрение ввиду процессуальных нарушений в протоколе судебного заседания.

48. 29 февраля 2000 г. или примерно в этот день заявитель был освобожден из-под стражи.

49. Как представляется, 6 марта 2000 г. Северо- Западная транспортная прокуратура приняла дело к дополнительному расследованию, санкционированному Смольнинским районным судом 30 декабря 1999 г. Следствие было закончено 23 августа 2000 г., и дело было направлено в суд первой инстанции.

50. 5 апреля 2000 г. прокурор Северо- Западной транспортной прокуратуры разрешил заявителю посетить своих родителей в г. Харькове, Украина, в период с 6 по 11 апреля 2000 г.

51. 13 апреля 2000 г. Октябрьский федеральный суд Адмиралтейского района г. Санкт- Петербурга рассмотрел жалобу заявителя относительно незаконности его содержания под стражей начиная с 21 сентября 1999 г. Заявитель дополнил свою первоначальную жалобу требованием объявить недопустимыми доказательства, полученные следствием с 21 сентября по 26 октября 1999 г. и с 17 ноября по 20 декабря 1999 г. Суд установил, что Постановление прокурора от 26 октября 1999 г., которым было отменено Постановление от 28 сентября 1999 г., представляло собой признание факта того, что следствие с 21 сентября по 26 октября 1999 г. было незаконным. Что касается допустимости доказательств, полученных во время указанных периодов времени, Санкт- Петербургский городской суд оставил этот вопрос для разрешения судом первой инстанции.

52. 22 августа 2000 г. прокурор Северо- Западной транспортной прокуратуры вновь разрешил заявителю посетить своих родителей в г. Харькове, Украина, при условии, что он вернется до 30 августа 2000 г.

53. 10 января 2001 г. Смольнинский районный суд по ходатайству заявителя направил дело на дополнительное расследование. Суд установил, что заявителю не было предоставлено необходимое время для ознакомления с материалами дела и что следователь не вынес никаких решений по обращениям заявителя по этому поводу. Смольнинский районный суд оставил остальную часть ходатайств заявителя относительно допустимости доказательств на разрешение суда первой инстанции, который будет рассматривать дело по существу. При рассмотрении дела по принесенному протесту Северо- Западной транспортной прокуратуры на указанное Решение 13 февраля 2001 г. оно было оставлено без изменения Санкт- Петербургским городским судом.

54. Как представляется, в это время в Северо- Западной транспортной прокуратуре проходила реорганизация, и ее сотрудники были переведены в штат прокуратуры г. Санкт- Петербурга. 26 марта 2001 г. заявителя уведомили о передаче дела в прокуратуру г. Санкт- Петербурга. 19 апреля 2001 г. старший следователь по особо важным делам отдела по борьбе с коррупцией и экономическими преступлениями прокуратуры г. Санкт- Петербурга принял дело к производству дополнительного расследования.

55. В тот же день заместитель прокурора г. Санкт- Петербурга санкционировал продление срока предварительного следствия на один месяц.

56. 11 мая 2001 г. заместитель Генерального прокурора Российской Федерации санкционировал дальнейшее продление срока предварительного следствия до 19 июля 2001 г., то есть в целом до 13 месяцев и 23 дней.

57. 17 июля 2001 г. Первый заместитель Генерального прокурора Российской Федерации продлил срок предварительного следствия до 19 сентября 2001 г., то есть в целом до 15 месяцев и 23 дней.

58. 18 сентября 2001 г. Первый заместитель Генерального прокурора Российской Федерации санкционировал продление срока предварительного следствия до 19 ноября 2001 г., то есть в целом до 19 месяцев и 23 дней.

59. Адвокат заявителя обжаловал в суд постановления о продлении срока предварительного следствия. Он жаловался на чрезмерную продолжительность разбирательства по делу и оспаривал законность продлений срока предварительного следствия, утверждая, что дело являлось средней сложности и что не имелось исключительных обстоятельств, требуемых национальным законодательством, которые бы оправдали такой длительный срок расследования. Адвокат заявителя также потребовал, чтобы суд установил нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции в том, что заявителю было отказано в праве на справедливое судебное разбирательство в разумный срок.

60. 22 октября 2001 г. Октябрьский федеральный суд Адмиралтейского района г. Санкт- Петербурга отклонил эту жалобу. 27 ноября 2001 г. Санкт- Петербургский городской суд по частной жалобе заявителя отменил Судебное решение от 22 октября 2001 г. и направил дело по этому вопросу на новое рассмотрение в суд первой инстанции. Санкт- Петербургский городской суд установил, что суд первой инстанции не принял во внимание определенные периоды предварительного следствия.

61. 18 мая 2002 г. Октябрьский федеральный суд Адмиралтейского района г. Санкт- Петербурга рассмотрел дело de novo и снова оставил жалобу заявителя без удовлетворения. В отношении выполнения органами власти требования "разумного срока" суд установил следующее:

" Учитывая все вышеизложенное, а также то, что нарушений норм уголовно-процессуального права при продлении срока предварительного расследования до 13 месяцев 23 дней, 15 месяцев 23 дней, 17 месяцев 23 дней в судебном заседании не было установлено, а также учитывая то, что обжалуемые продления содержат обоснование, суд считает, что продление указанных сроков следствия является законным и обоснованным. В связи с этим суд также считает, что дополнительное расследование велось в разумные сроки, в связи с необходимостью проведения такового, и не нарушает права обвиняемого Панченко, предусмотренные пунктом 1 статьи 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод... Данный вывод суда основан также и на том, что общий срок предварительного расследования составил 17 месяцев 23 дня, из которых органы Санкт- Петербургской прокуратуры использовали срок дополнительного расследования в 7 месяцев. Данный срок, как установлено, исходил из необходимости проведения многочисленных следственных действий, учитывая большой объем уголовного дела, давность происходивших событий преступлений, объем обвинения, и являлся разумным и необходимым в целях установления истины по делу, в том числе и для защиты прав потерпевших по уголовному делу".

62. 10 сентября 2002 г. Санкт- Петербургский городской суд, рассмотрев кассационную жалобу заявителя, оставил Судебное решение от 18 мая 2002 г. без изменения.

63. 27 сентября 2001 г. заявителю было предъявлено обвинение в неоднократном совершении взяточничества, мошенничества, хищения, грабежа, превышении должностными полномочиями и подделки документов группой лиц по предварительному сговору. В частности, заявитель обвинялся в незаконном содержании под стражей лиц, которых он задерживал на железнодорожной станции при проверке документов, забирал или крал у них деньги и ценности и использовал поддельные документы для получения социальных льгот. 19 октября 2001 г. обвинительное заключение с некоторыми текстуальными поправками было снова вручено заявителю.

64. Впоследствии заявителю предоставили доступ к материалам дела. Как представляется, заявитель и его адвокат получили доступ к материалам дела в первый раз только 5 ноября 2001 г.

65. 11 апреля 2002 г. следователь прокуратуры г. Санкт- Петербурга установил, что заявитель намеренно затягивает ознакомление с материалами дела, и санкционировал завершение ознакомления с материалами дела к 1 июня 2002 года. 3 июня 2002 г. следователь отказал в удовлетворении ходатайства заявителя о предоставлении ему дополнительного времени для ознакомления с материалами дела.

66. 17 июня 2002 г. материалы дела, состоявшие из 20 томов, были направлены в Санкт- Петербургский городской суд для рассмотрения дела.

67. В июле - августе 2002 года судья, которому дело было передано на рассмотрение, находился в ежегодном отпуске.

68. 30 октября 2002 г. судья назначил дату первого предварительного судебного заседания на 18 ноября 2002 г.

69. 26 ноября 2002 г. суд возобновил рассмотрение уголовного дела в части обвинения, в отношении которой истек срок давности, и объявил недопустимой часть доказательств. Заявителю предоставили два месяца на ознакомление с материалами дела. Следующее судебное заседание было назначено на 27 января 2003 г.

70. 27 января 2003 г. судебное заседание было перенесено на 17 февраля 2003 г. ввиду неявки потерпевших и свидетелей. В период с 17 февраля по 22 сентября 2003 г. назначались дальнейшие судебные заседания, но они откладывались по различным причинам, таким как лечение адвоката заявителя и его пребывание в ежегодном отпуске и неявка свидетелей. В период с 22 июля по 12 сентября 2003 г. заявитель находился в ежегодном отпуске в городах Харьков и Хоста.

71. 22 сентября 2003 г. судебное разбирательство было приостановлено до окончания стационарного лечения заявителя. После его выздоровления судебное заседание было назначено на 24 декабря 2003 г. В этот день по ходатайству прокурора и адвоката заявителя судебное заседание было перенесено на 5 января 2004 г.

72. 5 января 2004 г. суд возобновил рассмотрение отдельных остальных пунктов обвинения, в отношении которых к этому времени истек срок давности. В период с 9 января по 4 февраля 2004 г. проводились последующие судебные заседания.

73. 4 февраля 2004 г. Санкт- Петербургский городской суд вынес Постановление о прекращении уголовного дела. Некоторые пункты обвинения были сняты прокуратурой, а в отношении остальных суд установил, что по ним истек срок давности. Указанное Постановление не было обжаловано и вступило в силу 17 февраля 2004 г.

74. Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР от 27 октября 1960 г. (действовавший до 30 июня 2002 г.) содержал в качестве мер пресечения, inter alia, подписку о невыезде из определенного места и помещение под стражу (статья 89).

75. Решение о санкционировании содержания под стражей могло быть принято только прокурором или судом (статьи 11, 89 и 96 УПК РСФСР). При вынесении такого решения компетентные органы власти должны были рассматривать вопрос о том, "имеются ли разумные основания полагать", что обвиняемый скроется от следствия или суда или будет препятствовать установлению истины или совершит новое преступление (статья 89 УПК РСФСР), равно как и принимать во внимание тяжесть совершенного преступления, информацию о личности обвиняемого, его профессию, возраст, состояние здоровья, семейное положение и иные обстоятельства (статья 91 УПК РСФСР).

76. До 14 мая 2001 г. содержание под стражей было обязательным, если обвиняемый обвинялся в совершении преступления, за которое предусматривается наказание в виде лишения свободы сроком не менее одного года, или при наличии в деле "исключительных обстоятельств" (статья 96 УПК РСФСР). 14 марта 2001 г. в УПК РСФСР были внесены поправки, согласно которым содержание под стражей было обязательным, если обвинение предусматривает наказание в виде лишения свободы сроком не менее двух лет, если обвиняемый ранее уже не являлся по вызову компетентных органов, если обвиняемый не имел постоянного места жительства в России или если личность обвиняемого не могла быть установлена. Поправки от 14 марта 2001 г. также отменили положения, позволявшие помещение под стражу лишь на одном основании опасности вменяемого лицу преступления.

77. Постановление прокурора или решение суда, санкционирующее помещение под стражу, было обоснованным и законным (статья 92 УПК РСФСР). Обвиняемого уведомляли о постановлении о его предварительном заключении, и ему объясняли порядок обжалования решения об этом (статья 92 УПК РСФСР).

Виды содержания под стражей

78. Как УПК РСФСР, так и УПК Российской Федерации проводят различие между двумя видами содержания под стражей: одно - на время предварительного следствия, то есть на время, когда компетентный орган - милиция или прокуратура - проводит следственные действия, и другое - на время рассмотрения дела судом. Хотя нет никакой логической разницы между этими видами (задержанный содержится в том же учреждении), исчисление сроков различается.

Сроки содержания под стражей на время проведения предварительного следствия

79. После задержания лицо помещалось под стражу на время предварительного следствия. Максимально допустимый срок содержания под стражей на время предварительного следствия составлял два месяца, но он мог быть продлен до 11 месяцев в "исключительных обстоятельствах". Продление делалось с санкции прокурора соответствующего уровня, вплоть до Генерального прокурора Российской Федерации. Продление срока свыше 11 месяцев не допускалось (статья 97 УПК РСФСР).

80. Срок содержания под стражей на время проведения предварительного следствия исчислялся до того дня, когда следствие считалось завершенным и обвиняемому предоставляли материалы дела для ознакомления с ними (статьи 97, 199 - 201). Доступ к материалам дела должен был быть предоставлен не позднее одного месяца до того, как установленный срок содержания под стражей истечет (статья 97 УПК РСФСР). Если обвиняемому необходимо дополнительное время для изучения материалов дела, судья по представлению прокурора мог санкционировать продление содержания обвиняемого под стражей до завершения ознакомления с материалами дела, но на срок не более шести месяцев.

81. Дело также могло быть направлено на дополнительное расследование судом первой инстанции, если установлены процессуальные ошибки, которые не могли быть устранены в ходе слушаний дела в суде. В этом случае лицо снова содержалось под стражей на срок проведения предварительного следствия, и отсчет срока начинался заново. Однако если дело направлялось на дополнительное расследование, а следователи уже использовали все время, в отношении которого имелась санкция на содержание под стражей на срок предварительного следствия, надзирающий прокурор мог, тем не менее, продлить срок содержания под стражей дополнительно на один месяц начиная со дня, когда им были получены материалы дела. Дальнейшее продление срока могло быть санкционировано только в том случае, если содержание под стражей на время проведения предварительного следствия не превысило 11 месяцев.

Сроки содержания под стражей на время рассмотрения дела судом

82. Как только следствие считалось завершенным, обвиняемому было вручено обвинительное заключение и он закончил ознакомление с материалами дела, дело направляется в суд первой инстанции. С этого дня начинается содержание под стражей на время рассмотрения дела судом. УПК РСФСР не устанавливал сроки содержания под стражей на время рассмотрения дела судом. До 14 марта 2001 г. УПК РСФСР не содержал ограничений времени содержания под стражей на время рассмотрения дела судом.

Содержание под стражей на время проведения предварительного следствия

83. Лицо, содержащееся под стражей, его адвокат или представитель могли оспорить постановление о содержании под стражей и о последующем продлении его сроков в суд (статья 220.1 УПК РСФСР). Судья должен был рассмотреть вопрос о законности и оправданности содержания под стражей или о последующем продлении его сроков в течение трех дней начиная с момента получения соответствующих материалов. Рассмотрение такого вопроса проходило in camera в присутствии прокурора и адвоката или представителя лица, содержащегося под стражей. Лицо, содержащееся под стражей, уведомлялось об этом, и рассмотрение такого вопроса в его отсутствие было допустимо только в исключительных обстоятельствах, когда лицо, содержащееся под стражей, по своей собственной воле отказывалось от права присутствовать при этом. Судья мог либо отклонить жалобу на незаконность содержания под стражей, либо отменить содержание под стражей и санкционировать освобождение лица из-под стражи. Решение судьи должно было быть мотивированным (статья 220.2 УПК РСФСР).

Содержание под стражей на время рассмотрения дела судом

84. Когда судья получал материалы дела, до начала рассмотрения дела он должен был решить вопрос о том, в частности, должен ли подсудимый оставаться под стражей или быть освобожден (часть пятая статьи 222 УПК РСФСР), и вынести решение по ходатайству подсудимого о его освобождении из-под стражи, если таковое подано (статья 223 УПК РСФСР). Если в удовлетворении такого ходатайства отказано, оно могло быть подано снова после начала судебного разбирательства (статья 223 УПК РСФСР).

85. В любой момент во время рассмотрения дела суд мог санкционировать, изменить или отменить любую меру пресечения, в том числе содержание под стражей (статья 260 УПК РСФСР). Такое решение должно было быть вынесено в форме определения, подписанного всеми судьями состава суда (статья 261 УПК РСФСР).

86. В соответствии с Постановлением Конституционного Суда Российской Федерации от 2 июля 1998 г. все процессуальные решения, вынесенные в ходе рассмотрения дела и влияющие на продление срока нахождения подсудимого под стражей, могут быть обжалованы в вышестоящий суд отдельно от судебного решения по существу дела.

87. Сроки рассмотрения жалоб на определение об отказе в удовлетворении ходатайства об освобождении из-под стражи были теми же, что и сроки обжалования судебных решений по существу дела (см. ниже § 89) (статья 331 in fine УПК РСФСР).

88. Рассмотрение дела должно было начинаться в срок не позднее 14 дней со дня, когда судья вынес определение о назначении заседания (статьи 223.1 и 239 УПК РСФСР). Продолжительность рассмотрения дела ограничена не была.

89. Суд кассационной инстанции должен был рассмотреть кассационную жалобу на Решение суда первой инстанции в течение десяти дней с момента ее получения. В исключительных случаях или при рассмотрении дела Верховным судом Российской Федерации этот срок может быть дольше, вплоть до двух месяцев (статья 333 УПК РСФСР). Возможность дальнейшего продления срока не предусматривалась.

90. Заявитель жаловался на то, что его право на рассмотрение дела судом в течение разумного времени или право быть освобожденным из-под стражи до суда было нарушено. Он ссылался на пункт 3 статьи 5 Конвенции, который гласит:

" Каждый задержанный или заключенный под стражу в соответствии с подпунктом "c" пункта 1 настоящей статьи... имеет право на судебное разбирательство в течение разумного срока или на освобождение до суда. Освобождение может быть обусловлено предоставлением гарантий явки в суд".

91. Прежде всего Европейский суд напомнил, что при определении длительности содержания под стражей в соответствии с пунктом 3 статьи 5 Конвенции рассматриваемый период начинается в день, когда обвиняемый взят под стражу, и заканчивается в день, когда в отношении обвинения вынесен приговор, даже если дело было рассмотрено только судом первой инстанции (см., среди прочих прецедентов, Постановление Большой палаты Европейского суда по делу " Лабита против Италии" (Labita v. Italy), жалоба N 26772/95, ECHR 2000-IV, § 145 и 147).

92. Европейский суд обладает компетенцией ratione temporis по рассмотрению периода времени, которое проистекало с момента ратификации Конвенции Российской Федерацией 5 мая 1998 г. до момента освобождения заявителя из-под стражи 29 февраля 2000 г. Однако при определении того, было ли содержание заявителя оправданным после 5 мая 1998 г. в соответствии с пунктом 3 статьи 5 Конвенции, следует принимать во внимание тот факт, что до этого дня заявитель, взятый под стражу 31 августа 1995 г., уже находился более двух лет и восьми месяцев (см. Постановление Европейского суда по делу " Мансур против Турции" (Mansur v. Turkey) от 8 июня 1995 г., Series A, N 319-B, § 51).

93. Более того, Европейский суд напомнил, что в свете значимой связи между пунктом 3 статьи 5 Конвенции и подпунктом "c" пункта 1 статьи 5 Конвенции лицо, осужденное судом первой инстанции, не может рассматриваться как содержащееся под стражей "с тем, чтобы оно предстало перед компетентным органом по обоснованному подозрению в совершении правонарушения", как указывается в положении последней из указанных статей, но оно находится в положении, предусмотренном подпунктом "a" пункта 1 статьи 5 Конвенции, которая допускает лишение свободы "лица, осужденного компетентным судом" (см. Постановление Большой палаты Европейского суда по делу " Кудла против Польши" ({Kudla} <*> v. Poland), жалоба N 30210/96, ECHR 2000-XI, § 104; и Решение Европейского суда по делу " Барфусс против Чехии" (Barfuss v. Czech Republic) от 7 сентября 1999 г., жалоба N 35848/97). Следовательно, лишение заявителя свободы в период с 17 июля 1998 г., когда был вынесен первоначальный приговор судом первой инстанции, по 3 июня 1999 г., когда обвинительный приговор был отменен и дело было направлено на новое рассмотрение, не должно учитываться в свете пункта 3 статьи 5 Конвенции. Соответственно, Европейский суд пришел к выводу, что принимаемый во внимание период времени состоит из двух временных отрезков - первый длился с 5 мая (до этого дня заявитель содержался под стражей в течение двух лет и восьми месяцев) до 17 июля 1998 г., а второй - с 3 июня 1999 г. по 29 февраля 2000 г., - которые в целом составляли одиннадцать месяцев и восемь дней.

<*> Здесь и далее по тексту слова на национальном языке набраны латинским шрифтом и выделены фигурными скобками.

94. Заявитель утверждал, что национальные суды обосновывали его длительное содержание под стражей ссылкой на тяжесть предъявленного ему обвинения и на вероятность того, что он скроется или воспрепятствует отправлению правосудия. Хотя эти основания предположительно совместимы с положениями национального законодательства и прецедентной практикой Европейского суда, в решениях национальных судов не указываются какие-либо конкретные факты, которые бы подтверждали вероятность того, что заявитель скроется от правосудия или воспрепятствует надлежащему проведению судебного разбирательства. В связи с этим причины, приведенные в Решениях Смольнинского районного суда г. Санкт- Петербурга от 26 июля и 30 декабря 1999 г., указанные в качестве примеров, являлись "общими и абстрактными". Смольнинский районный суд г. Санкт- Петербурга не принял во внимание тот факт, что заявитель имел постоянное место жительства и семейные связи и не имел судимости. Более того, 29 февраля 2000 г. Санкт- Петербургский городской суд санкционировал освобождение заявителя из-под стражи, установив, что не имеется оснований полагать, что заявитель скроется или воспрепятствует установлению истины. Заявитель указал, что данное Судебное решение был основано на тех же причинах, на которые Смольнинский районный суд г. Санкт- Петербурга ранее ссылался в обоснование противоположного вывода. Более того, всего лишь через месяц после освобождения заявителя под подписку о невыезде следователь дал заявителю разрешение посетить своих родителей на Украине, что свидетельствует о том, что у органов власти не было оснований опасаться того, что заявитель скроется. Его своевременный возврат в Россию, в то время как расследование по уголовному делу в отношении него все еще продолжалось, также подтверждает тот факт, что у него не было намерения скрыться от правосудия.

95. Далее заявитель утверждал, что национальные власти не проявили усердия при рассмотрении его дела. Дело не было особенно сложным; в конце 1999 года досье по делу включало в себя 11 томов, а в первом судебном заседании было заслушано только девять свидетелей. Значительные задержки произошли ввиду отсутствия усердия со стороны национальных властей и низкого уровня расследования. Неоднократно следствие возобновлялось лишь по причине того, что суд первой инстанции устанавливал процессуальные нарушения или нарушение процессуальных прав заявителя.

96. Власти Российской Федерации утверждали, что заявитель был взят под стражу и содержался в соответствии с положениями действовавшего на момент событий Уголовно-процессуального кодекса РСФСР в связи с тяжестью предъявленного ему обвинения и с вероятностью того, что он скроется на Украине, в Харькове, где он родился и где проживают его родители. Более того, в ходе судебных заседаний в феврале 1998 года заявитель, предположительно, оказывал давление на свидетелей, неправомерно обвиняя их в совершении преступлений. Такое поведение дало основания для сомнений относительно вменяемости заявителя, и суд назначил судебно-психиатрическую экспертизу. Принимая во внимание поведение заявителя и предшествовавшую предъявлению обвинения его работу в транспортной милиции г. Санкт- Петербурга, национальные органы власти имели достаточные причины полагать, что заявитель мог сговориться с другими лицами в целях воспрепятствования установлению истины. Власти Российской Федерации утверждали, что суд кассационной инстанции неоднократно оставлял без изменения решения суда первой инстанции о продлении срока содержания заявителя под стражей.

97. Далее власти Российской Федерации указали, что после своего освобождения заявитель по разным причинам подал множество заявлений с просьбой выехать из Санкт- Петербурга. Он также безуспешно просил отменить ему меру пресечения в виде подписки о невыезде. По мнению властей Российской Федерации, эти факты указывают на желание заявителя сменить место жительства и затянуть рассмотрение его дела.

98. Европейский суд напомнил, что вопрос о том, является ли период содержания под стражей разумным, не может быть рассмотрен абстрактно. Обоснованность содержания обвиняемого под стражей должна быть оценена в каждом конкретном деле на основании его особенностей. Длительное содержание под стражей может быть оправданным в отдельном деле, только если имеются особые указания на общее требование общественных интересов, которое независимо от презумпции невиновности перевешивает положение об уважении свободы каждого (см., среди прочих прецедентов, упоминавшееся выше Постановление Большой палаты Европейского суда по делу " Лабита против Италии", § 152).

99. Именно национальные судебные власти должны обеспечить в настоящем деле, чтобы предварительное заключение обвиняемого не превышало разумный период времени. В этих целях они должны изучить с учетом презумпции невиновности все факты "за" и "против" наличия общего требования указанных общественных интересов, оправдывающих отход принципов, закрепленных в статье 5 Конвенции, и указать их в своих решениях по ходатайствам об освобождении из-под стражи. Именно на основании причин, приведенных в этих решениях, и достоверных фактов, указанных заявителем в своих ходатайствах, Европейский суд призван выносить решения о наличии или отсутствии нарушения пункта 3 статьи 5 Конвенции (см. Постановление Европейского суда по делу " Мюллер против Франции" (Muller v. France) от 17 марта 1997 г., Reports 1997-II, p. 388, § 35). Доводы "за" и "против" освобождения из-под стражи не должны быть "общими и абстрактными" (см. Постановление Европейского суда по делу " Смирновы против Российской Федерации" (Smirnova v. Russia), жалобы N 46133/99 и 48183/99, ECHR 2003-IX, § 63). Более того, если законодательство предусматривает презумпцию в отношении факторов, являющихся основанием для содержания под стражей, наличие конкретных фактов, перевешивающих принцип уважения личной свободы, должно быть убедительно продемонстрировано (см. Постановление Европейского суда по делу " Илийков против Болгарии" (Ilijkov v. Bulgaria) от 26 июля 2001 г., жалоба N 33977/96, § 84 in fine).

100. Наличие обоснованного подозрения в том, что указанное лицо совершило преступление, является условием sine qua non законности его длительного лишения свободы, но спустя определенный период времени этого становится не достаточно. В подобных случаях Европейский суд должен установить, могли ли иные основания, приведенные судебными органами, служить оправданием продолжения лишения свободы. Если такие основания "применимы" и "достаточны", Европейский суд должен также провести оценку, проявили ли соответствующие органы власти "особое усердие" при рассмотрении дела (см., среди прочих прецедентов, Постановление Европейского суда по делу "I.A. против Франции" (I.A. v. France) от 23 сентября 1998 г., Reports 1998-VII, p. 2979, § 102; и упоминавшееся выше Постановление Большой палаты Европейского суда по делу " Лабита против Италии", § 153).

101. Европейский суд установил, что во время рассматриваемого периода времени основания продления срока содержания заявителя под стражей были рассмотрены Смольнинским районным судом г. Санкт- Петербурга 17 июля 1998 г., 26 июля, 26 ноября и 30 декабря 1999 г. и Санкт- Петербургским городским судом 2 ноября 1999 г. и 29 февраля 2000 г. Каждый раз суды отмечали, что срок содержания заявителя под стражей продлевался в соответствии с положениями уголовно-процессуального законодательства, и указывали на тяжесть предъявленного заявителю обвинения и на опасность того, что заявитель воспрепятствует отправлению правосудия или скроется от следствия.

102. Европейский суд допустил, что подозрения в том, что заявитель совершил тяжкое преступление, могло служить изначально основанием для применения меры пресечения. Европейский суд согласился, что на начальной стадии разбирательства по делу необходимость обеспечения надлежащего проведения расследования и предотвращения того, что заявитель скроется от правосудия или совершит повторное преступление, могла быть оправданием содержания под стражей. Однако даже если суровость приговора, который мог быть вынесен заявителю, является существенным элементом при оценке вероятности того, что заявитель скроется от правосудия или совершит повторное преступление, Европейский суд напомнил, что тяжесть предъявленного обвинения не может сама по себе служить оправданием длительного срока содержания под стражей (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу " Илийков против Болгарии", § 81).

103. Относительно того что заявитель потенциально мог воспрепятствовать установлению истины по делу, Европейский суд отметил, что с течением времени данное основание стало все менее актуально. Заявитель находился под стражей на протяжении всего предварительного следствия и первого судебного разбирательства по его делу, в то время как доказательства уже были собраны и показания свидетелей уже были получены. Однако заявитель все еще содержался под стражей даже после того, как обвинительный приговор в отношении него был отменен по результатам рассмотрения его кассационной жалобы. 3 июня 1999 г. Санкт- Петербургский городской суд признал, что судебное разбирательство было чрезмерно длительным, но, тем не менее, он продлил срок содержания заявителя под стражей на неопределенный период до завершения нового судебного разбирательства (см. выше § 31).

104. Европейский суд не счел установленным, что длительное содержание заявителя под стражей служило цели обеспечения надлежащего отправления правосудия. В действительности, в то время как во время первого судебного разбирательства было заслушано девять свидетелей, во время второго судебного разбирательства, которое началось почти через один год после освобождения заявителя из-под стражи, Смольнинский районный суд г. Санкт- Петербурга допросил 33 свидетелей. Указания на то, что заявитель пытался оказать давление на свидетелей, вызванных в суд в рамках повторного судебного разбирательства, отсутствуют, и в любом случае данное судебное разбирательство было в конечном счете прекращено, частично по причине отказа прокуратуры от некоторых пунктов обвинения, а в остальной части ввиду истечения срока давности.

105. Относительно доводов властей Российской Федерации об опасности сговора по причине предыдущей работы заявителя в органах милиции Европейский суд напомнил, что он не должен подменять национальные органы, выносящие решения по вопросу содержания заявителя под стражей. Именно они должны были рассмотреть все доводы за и против содержания заявителя под стражей и отразить их в своих решениях (см. Постановление Европейского суда по делу " Николов против Болгарии" (Nikolov v. Bulgaria) от 30 января 2003 г., жалоба N 38884/97, § 74, и упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу " Лабита против Италии", § 152). Данные утверждения относительно особенного положения заявителя были впервые сделаны в Европейском суде, и национальные суды никогда не указывали их в своих решениях на протяжении всего рассматриваемого периода.

106. Относительно наличия опасности того, что заявитель скроется, Европейский суд напомнил, что такая опасность не может быть оценена лишь на основании суровости возможного приговора. Она должна быть оценена с учетом ряда других соответствующих факторов, которые могут либо подтвердить наличие опасности того, что заявитель скроется, либо сделать ее настолько незначительной, что она не может служить оправданием содержания под стражей (см. Постановление Европейского суда по делу " Летеллье против Франции" (Letellier v. France) от 26 июня 1991 г., Series A, N 207, § 43). В настоящем деле решения национальных судов не приводят причин, почему помимо доводов, выдвинутых заявителем в обоснование своих ходатайств об освобождении из-под стражи, довод об опасности того, что заявитель скроется, рассматривается в них как решающий. В связи с этим Европейский суд не может не принять во внимание довод заявителя о том, что ему предоставили разрешение посетить своих родителей - не просто в другом городе, но в другой стране - всего через три месяца после того, как Смольнинский районный суд г. Санкт- Петербурга в последний раз установил, что содержание заявителя под стражей является единственным способом воспрепятствовать тому, что заявитель скроется. Следующее разрешение было предоставлено заявителю в августе 2000 года - лишь через шесть месяцев после его освобождения из-под стражи. Выдача таких разрешений свидетельствует о том, что национальные власти рассматривали опасность того, что заявитель скроется, как незначительную. Поскольку, как представляется, новых факторов, которые снизили бы такую опасность, в период после освобождения заявителя из-под стражи и выдачей ему разрешений покинуть страну не появилось, Европейский суд счел, что во время окончательной фазы содержания заявителя под стражей у национальных властей не было достаточных оснований для содержания под стражей в целях воспрепятствования ему скрыться от правосудия.

107. Наконец, Европейский суд установил, что решения о продлении срока содержания заявителя под стражей были составлены шаблонно и в краткой форме. В них не описываются подробности личного положения заявителя помимо ссылки на его "личность", и они не сопровождаются какими-либо пояснениями, каковы в действительности личностные характеристики заявителя и почему необходимо продление срока его содержания под стражей. В действительности, только 29 февраля 2000 г. Санкт- Петербургский городской суд, санкционируя освобождение заявителя из-под стражи, рассмотрел личное положение заявителя, как, например, его место постоянного жительства и семейные связи, положительные должностные характеристики и отсутствие судимости, что снизило, если не устранило, опасность того, что заявитель скроется или воспрепятствует отправлению правосудия. Европейский суд отметил, что данное Судебное решение представляется первым за четыре года содержания заявителя под стражей, в котором национальные суды обратились к доводам о личном положении заявителя, которые он постоянно - и безуспешно - заявлял в своих жалобах на продление срока его содержания под стражей. Это тем более заслуживает внимания с учетом того, что данные доводы относились к фактам, о которых национальным судам хорошо было известно с первых дней рассмотрения дела заявителя.

108. Соответственно, Европейский суд пришел к выводу о том, что, не дав оценку соответствующим фактам, национальные власти продляли срок содержания заявителя под стражей на основаниях, которые не могут рассматриваться как "достаточные". В данных обстоятельствах нет необходимости рассматривать, было ли проведено судебное разбирательство "в течение разумного срока".

109. Таким образом, имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции.

110. Заявитель жаловался на то, что Окончательное решение по его жалобам на Решение от 26 июля 1999 г., которым ему было отказано в удовлетворении ходатайства об освобождении из-под стражи, а именно Определение судебной коллегии по уголовным делам Санкт- Петербургского городского суда от 2 ноября 1999 г. не было вынесено "безотлагательно" в нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции, который гласит:

" Каждый, кто лишен свободы в результате ареста или заключения под стражу, имеет право на безотлагательное рассмотрение судом правомерности его заключения под стражу и на освобождение, если его заключение под стражу признано судом незаконным".

111. Заявитель утверждал, что Санкт- Петербургскому городскому суду понадобилось три месяца и четыре дня для рассмотрения его кассационных жалоб, поданных 29 июля и 1 августа 1999 г. на Решение Смольнинского районного суда г. Санкт- Петербурга. Он сам и его адвокат подали жалобы вовремя, и единственная задержка в рассмотрении их, которая может быть поставлена в вину, была в период с 24 по 31 августа 1999 г., когда его адвокат не смог явиться на судебные заседания. Следующее судебное заседание, назначенное на 28 сентября 1999 г., не состоялось, поскольку в суд кассационной инстанции не поступили материалы дела. По мнению заявителя, этот факт, ненормальный сам по себе, не только свидетельствует о недопустимой халатности со стороны национальных властей, но также ставит под сомнение тот факт, могли ли кассационные жалобы заявителя быть рассмотрены 24 и 31 августа 1999 г., даже если бы его адвокат явился на указанные судебные заседания. Заявитель отметил, что у национальных властей было достаточно времени, чтобы получить материалы дела и обеспечить безотлагательное рассмотрение его кассационных жалоб, чего сделано не было ввиду незаконного возобновления расследования по делу. Заявитель истолковал признание, содержащееся в Решении Октябрьского федерального суда Адмиралтейского района г. Санкт- Петербурга от 13 апреля 2000 г., что следствие в период с 21 сентября по 26 октября 1999 г. было незаконным, как прямое указание на то, что в задержках в рассмотрении его дела виновны власти Российской Федерации.

112. Власти Российской Федерации признали, что Октябрьский федеральный суд Адмиралтейского района г. Санкт- Петербурга установил незаконность проведения дополнительного расследования в период с 21 сентября по 26 октября 1999 г., равно как и незаконность содержания заявителя под стражей в указанный период времени. Однако они утверждали, что заявитель не обратился с иском о присуждении ему компенсации в соответствии с процедурой, предусмотренной статьями 135 и 136 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР.

113. Далее власти Российской Федерации утверждали, что направление материалов дела в Северо- Западную транспортную прокуратуру не было единственной причиной задержки рассмотрения кассационных жалоб заявителя на Судебное решение от 26 июля 1999 г. В действительности следствие длилось только с 21 сентября по 26 октября 1999 г., то есть только одну треть периода времени, когда кассационные жалобы заявителя находились без рассмотрения. В течение более длительного периода времени, а именно примерно около полутора месяцев, кассационные жалобы не могли быть рассмотрены по той причине, что адвокат заявителя находился в отпуске.

114. В своем Дополнительном меморандуме, представленном после вынесения Европейским судом Решения по вопросу приемлемости жалобы, власти Российской Федерации впервые объявили, что заявитель не исчерпал внутренние средства правовой защиты в отношении его части жалобы по пункту 4 статьи 5 Конвенции, поскольку он не обращался за компенсацией в связи с выводом национальных судов о незаконности проведения дополнительного расследования в период с 21 сентября по 26 октября 1999 г.

115. Европейский суд напомнил, что в соответствии с правилом 55 Регламента Суда любой довод о неприемлемости жалобы в той мере, в какой позволяют его сущность и обстоятельства, должен быть поднят властями государства-ответчика в их письменных или устных доводах, заявляемых на стадии приемлемости жалобы (см. Постановление Большой палаты Европейского суда по делу "К. и Т. против Финляндии" (K. and T. v. Finland), жалоба N 25702/94, ECHR 2001-VII, § 145, Постановление Большой палаты Европейского суда по делу "N.C. против Италии" (N.C. v. Italy), жалоба N 24952/94, ECHR 2002-X, § 44). Доводы властей Российской Федерации относятся к событиям, имевшим место до того, как жалоба была объявлена частично приемлемой для рассмотрения по существу Европейским судом, после которых не произошло имеющих значение правовых изменений. Исключительных обстоятельств, которые бы освободили государство от обязательства заявить предварительные возражения до вынесения Европейским судом Окончательного решения по вопросу приемлемости данной жалобы 16 марта 2004 г., в настоящем деле не установлено.

116. Соответственно, власти Российской Федерации лишаются права заявлять предварительные возражения о неисчерпании внутренних средств правовой защиты на данной стадии рассмотрения жалобы. Таким образом, предварительные возражения властей Российской Федерации должны быть отклонены.

117. Европейский суд напомнил, что пункт 4 статьи 5 Конвенции, гарантируя задержанному или содержащемуся под стражей лицу право на судебное разбирательство в целях оспаривания законности содержания под стражей, также предоставляет право, после возбуждения такого судебного разбирательства, на безотлагательное судебное рассмотрение относительно законности содержания под стражей и на санкционирование его прекращения, если будет доказано, что оно было незаконным. Хотя оно не обязывает Высокие Договаривающиеся Стороны устанавливать второй уровень инстанции для рассмотрения законности содержания под стражей, государство, которое создает такую систему, в принципе должно предоставлять лицам, содержащимся под стражей, те же гарантии, что и при рассмотрении этого вопроса в первой инстанции (см. Постановление Европейского суда по делу " Наварра против Франции" (Navarra v. France) от 23 ноября 1993 г., Series A, N 273-B, § 28; Постановление Европейского суде по делу " Тот против Австрии" (Toth v. Austria) от 12 декабря 1991 г., Series A, N 224, § 84). Требование безотлагательности вынесения решения неизбежно является одной из гарантий; хотя однолетний срок судебного разбирательства в одной инстанции может быть общим правилом в делах, касающихся вопроса применения пункта 1 статьи 6 Конвенции, пункт 4 статьи 5 Конвенции, касающийся вопросов личной свободы, требует особого внимания к срокам рассмотрения (см. Постановление Европейского суда по делу " Хатчисон Рейд против Соединенного Королевства" (Hutchison Reid v. United Kingdom), жалоба N 50272/99, ECHR 2003-IV, § 79). В данном контексте Европейский суд также напомнил, что особенно необходимо быстрое вынесение решения по вопросу законности содержания под стражей в делах, когда судебное разбирательство продолжается, поскольку подсудимый должен в полном объеме пользоваться правами, предоставляемыми презумпцией невиновности (см. Постановление Европейского суда по делу " Иловецкий против Польши" ({Ilowiecki} v. Poland) от 4 октября 2001 г., жалоба N 27504/95, § 76).

118. В настоящем деле Европейский суд установил, что И.В. Панченко заявил ходатайство об освобождении из-под стражи в судебном заседании от 26 июля 1999 г., и суд первой инстанции оставил данное ходатайство без удовлетворения в тот же день. Кассационные жалобы на это Решение об отказе, поданные самим заявителем и его адвокатом, были рассмотрены 2 ноября 1999 г., то есть через 98 дней.

119. Европейский суд установил, что в соответствии с действовавшим на момент событий Уголовно-процессуальным кодексом РСФСР кассационная жалоба на Решение об отказе в удовлетворении ходатайства об освобождении из-под стражи должна быть рассмотрена в течение десяти дней с момента ее получения (см. выше § 87 и 89). Заявитель и его адвокат подали кассационные жалобы 29 июля и 1 августа 1999 г., соответственно. Однако первое судебное заседание было назначено только через 24 дня спустя, то есть более чем через срок, вдвое больший по сравнению с установленным законом. Власти Российской Федерации не привели объяснений этому.

120. Власти Российской Федерации утверждали, и это было подтверждено заявителем, что кассационные жалобы не были рассмотрены ни 24, ни 31 августа 1999 г. ввиду неявки адвоката заявителя. Европейский суд признал, что некоторые задержки произошли по вине заявителя; тем не менее их длительность сложно точно определить, поскольку ни одна из сторон не указала, была ли дата следующего судебного заседания (28 сентября 1999 г.) установлена судом по его собственной инициативе либо по предложению заявителя.

121. Далее Европейский суд установил, что остальная часть задержки при рассмотрении кассационных жалоб целиком может быть поставлена в вину национальным властям. Направление материалов дела в Северо- Западную транспортную прокуратуру сделало невозможным рассмотрение дела судом как минимум в период с 21 сентября по 26 октября 1999 г., то есть в течение одного месяца и пяти дней, плюс несколько дней понадобилось для пересылки дела между районным судом, городским судом и прокуратурой.

122. Принимая во внимание то, что незаконный характер расследования в данный период времени был признан национальными судами (см. выше § 51 и 112) и что исключительных обстоятельств, обосновывающих такую задержку, приведено не было, Европейский суд пришел к выводу, что данное судебное разбирательство не было проведено безотлагательно, как того требует пункт 4 статьи 5 Конвенции. Соответственно, имело место нарушение данного положения.

123. Заявитель жаловался на то, что уголовное обвинение по его делу не было разрешено в разумный срок, как того требует пункт 1 статьи 6 Конвенции, который гласит:

" Каждый... при предъявлении ему любого уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок...".

124. Европейский суд напомнил, что рассматриваемый для определения длительности судебного разбирательства по уголовному делу период времени начинается в день, когда лицу предъявлено обвинение, в автономном и материальном смысле этого понятия. Он заканчивается в день, когда по обвинению вынесено Окончательное решение или разбирательство по делу прекращено (см., среди прочих прецедентов, Постановление Европейского суда по делу " Калашников против Российской Федерации" (Kalashnikov v. Russia), жалоба N 47095/99, ECHR 2002-VI, § 124).

125. Таким образом, принимаемый во внимание период в настоящем деле начался 29 августа 1995 г., когда прокуратурой было возбуждено уголовное дело в отношении заявителя. Он закончился 4 февраля 2004 г., когда разбирательство по уголовному делу было прекращено. Таким образом, судебное разбирательство длилось восемь лет, пять месяцев и шесть дней.

126. Европейский суд обладает юрисдикцией ratione temporis по рассмотрению периода времени после вступления 5 мая 1998 г. Конвенции в силу в отношении России и до прекращения разбирательства по делу 4 февраля 2004 г., что составляет пять лет и девять месяцев. Следует также принимать во внимание стадию разбирательства по делу на день ратификации Конвенции <*> (ibid.).

<*> Так в тексте. - ( Прим. перев.)

127. Заявитель утверждал, что длительность судебного разбирательства в настоящем деле была чрезмерной и что национальные власти не выполнили свою обязанность по проявлению особой быстроты при рассмотрении дел в отношении лиц, содержащихся под стражей во время судебного разбирательства. Дело заявителя не было особенно сложным, поскольку он был единственным обвиняемым, а суд первой инстанции допросил девять (в ходе первого судебного разбирательства) и 33 (в ходе второго судебного разбирательства) свидетелей. Существенным образом заявитель не повлиял на затягивание судебного разбирательства. Вместе с тем, как он отметил (см. выше § 95), многие существенные задержки в судебном разбирательстве имели место по причине низкого качества предварительного следствия и процессуальных нарушений. Также имела место необъяснимая трехлетняя задержка с момента направления дела на дополнительное расследование в 1999 году до возобновления судебного разбирательства 17 июня 2002 г. Заявитель также ссылался на Определение судебной коллегии по уголовным делам Санкт- Петербургского городского суда от 3 июня 1999 г., которым было установлено, что длительность судебного разбирательства была чрезмерной, и которым председателю районного суда было дано указание принять меры для исправления такого положения.

128. Власти Российской Федерации утверждали, что длительность судебного разбирательства по делу заявителя имела место "по объективным причинам", как, например, обязанность рассмотреть многочисленные ходатайства, заявленные заявителем и его адвокатом, равно как и поведение самого заявителя, поскольку он "явно стремился к затягиванию сроков судебного разбирательства по его делу".

129. Европейский суд напомнил, что разумность срока судебного разбирательства должна быть оценена в свете конкретных обстоятельств дела с учетом критериев, установленных прецедентной практикой Европейского суда, в частности, сложности дела, действия заявителя и соответствующих органов власти. В отношении последнего критерия важно иметь в виду, насколько важен для заявителя рассматриваемый вопрос (см., среди прочих прецедентов, упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу " Калашников против Российской Федерации", § 25).

130. Что касается сложности дела, Европейский суд отметил: судебное разбирательство по делу заявителя касалось нескольких эпизодов кражи, грабежа, растраты и злоупотребления должностными полномочиями и требовало допроса потерпевших и свидетелей, большинство из которых проживало за пределами г. Санкт- Петербурга и даже России. Однако Европейский суд установил, что в ходе первого судебного разбирательства Смольнинским районным судом г. Санкт- Петербурга были допрошены только девять свидетелей, прежде чем суд вынес приговор. Европейский суд также принял во внимание определение суда кассационной инстанции (см. выше § 31), который признал, что длительность судебного разбирательства была чрезмерной, и призвал суд первой инстанции ускорить рассмотрение дела.

Таким образом, сложность дела не повлияла на длительность судебного разбирательства.

131. Далее Европейский суд отметил, что на протяжении рассмотрения дела в национальных судах заявитель подал множество ходатайств в отношении его дела как во время судебных заседаний, так и в периодах между ними. Европейский суд напомнил, что статья 6 Конвенции не требует от лица, обвиняемого в совершении преступления, активно сотрудничать с судебными органами. В частности, заявителю нельзя ставить в вину пользование всеми средствами, предоставляемыми ему национальным законодательством для осуществления своей защиты (см. Постановление Европейского суда по делу " Ягчи и Саргин против Турции" ({Yagci} and Sargin v. Turkey) от 8 июня 1995 г., Series A, N 319-A, § 66).

132. Власти Российской Федерации не указали каких-либо конкретных примеров того, что заявитель намеревался воспрепятствовать проведению судебного разбирательства в рассматриваемый период времени или затянуть его. Даже если заявителю можно поставить в вину его некорректное поведение по отношению к председательствующему судье и свидетелям в ходе судебных заседаний, имевших место в сентябре и декабре 1997 года, эти события имели место до рассматриваемого периода времени. Ничто не свидетельствует о том, что во время второго судебного разбирательства заявитель выходил за пределы законной защиты или подавал явно необоснованные ходатайства в суды.

Европейский суд счел, что хотя заявитель может нести ответственность за некоторые задержки в ходе судебного разбирательства, его действия существенно не увеличили длительность судебного разбирательства.

133. Что касается действий национальных властей, Европейский суд отметил, что их действия, а скорее, бездействие повлияло на многочисленные задержки в ходе судебного разбирательства. В связи с этим Европейский суд напомнил, что на протяжении значительной части судебного разбирательства заявитель содержался под стражей - этот факт требует особого усердия со стороны судов для безотлагательного отправления правосудия при рассмотрении дела (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу " Калашников против Российской Федерации", § 132).

134. Многочисленные нарушения национальными властями прав защиты, в частности, права заявителя на ознакомление с материалами дела, лежат в основе наиболее длительных задержек судебного разбирательства. 11 ноября 1998 г., 26 июля и 30 декабря 1999 г., 10 января 2001 г. суды устанавливали, что они не могут продолжить рассмотрение дела по той причине, что заявителю не было предоставлено достаточное количество времени для ознакомления с материалами дела или что были установлены иные процессуальные нарушения. Как следствие, судебное разбирательство прерывалось на срок от трех до девяти месяцев. Европейский суд не счел важным в настоящем деле, были ли процессуальные нарушения, ставшие причинами переносов рассмотрения дела, выявлены обвинением, заявителем или самим судом или был ли заявитель согласен на переносы судебных заседаний, поскольку на государство возложена обязанность организовать следствие таким образом, чтобы были соблюдены сроки и права защиты нарушены не были.

135. Низкое качество расследования также повлияло на длительность судебного разбирательства. Хотя уголовное дело было возбуждено лишь через год после того, как все вменяемые заявителю правонарушения были уже совершены, через десять лет срок предъявления обвинения истек в отношении большинства пунктов обвинения, а от остальной части обвинения прокуратура отказалась, поскольку не были собраны доказательства, достаточные для того, чтобы предъявленное обвинение было доказано. Также необходимо отметить, что отклоняя жалобу заявителя на нарушение требования "разумного срока", 18 мая 2002 г. Смольнинский районный суд г. Санкт- Петербурга объяснил разумность общего срока следствия, в частности, ссылкой на "отдаленность (во времени) событий преступления", не учитывая тот факт, что все это время расследование продолжалось.

136. Наконец, Европейский суд отметил, что дальнейшие задержки в судебном разбирательстве имели место по причине больших промежутков между судебными заседаниями в ходе второго судебного разбирательства. Как следует из доводов сторон, в период с 17 июня 2002 г., когда дело было передано на рассмотрение в суд, и до окончания судебного разбирательства 4 февраля 2004 г. было назначено менее 20 судебных заседаний со значительными периодами времени между ними, например, лишь одно судебное заседание летом 2002 года, когда судья находился в отпуске. Хотя заявитель не содержался в это время под стражей, Европейский суд пришел к выводу, что суд первой инстанции должен был чаще назначать судебные заседания в целях ускорения судебного разбирательства (см., для сравнения, Постановление Европейского суда по делу " Чевизович против Германии" ({Сevizoviс} v. Germany) от 29 июля 2004 г., жалоба N 49746/99, § 51 и 60).

137. Принимая во внимание указанное выше, Европейский суд пришел к выводу, что длительность судебного разбирательства по делу заявителя не соответствовала требованию "разумного срока". Соответственно, имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции.

138. Статья 41 Конвенции гласит:

" Если Суд объявляет, что имело место нарушение Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право Высокой Договаривающейся Стороны допускает возможность лишь частичного устранения последствий этого нарушения, Суд, в случае необходимости, присуждает справедливую компенсацию потерпевшей стороне".

139. Заявитель потребовал присудить ему компенсацию морального вреда, при этом определение ее размера он оставил на усмотрение Европейского суда.

140. Власти Российской Федерации не согласились с этим.

141. Европейский суд установил в настоящем деле, что было бы разумно предполагать, что заявитель испытывал душевные страдания и чувствовал себя беспомощным и ощущал несправедливость вследствие решения национальных властей о содержании его под стражей без достаточных на то оснований, длительного рассмотрения его ходатайства об освобождении из-под стражи и особенно медленного рассмотрения дела по предъявленному ему уголовному делу. Европейский суд счел, что заявителю причинен моральный вред, который не может адекватно быть компенсирован в силу самого факта установления нарушения (см. упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу " Смирновы против Российской Федерации", § 105; упоминавшееся выше Постановление Европейского суда по делу " Калашников против Российской Федерации", § 142; и, для сравнения, Постановление Большой палаты Европейского суда по делу " Николова против Болгарии" (Nikolova v. Bulgaria), жалоба N 31195/96, ECHR 1999-II, § 76). Соответственно, исходя из принципа справедливости, Европейский суд присудил заявителю в связи с этим 4 тысячи евро плюс любую сумму налогов, которые могут быть установлены в отношении данной суммы.

142. Заявитель не требовал компенсации судебных расходов и издержек относительно судебного разбирательства в национальных или Конвенционных органах, поэтому Европейскому суду нет необходимости рассматривать этот вопрос по своей воле (см. Постановление Европейского суда по делу " Мотьер против Франции" (Motiere v. France) от 5 декабря 2000 г., жалоба N 39615/98, § 26).

143. Европейский суд счел, что годовая процентная ставка при просрочке платежей должна рассчитываться на основе простой кредитной ставки Европейского Центрального Банка плюс три процента.

1) постановил, что имело место нарушение пункта 3 статьи 5 Конвенции;

2) постановил, что имело место нарушение пункта 4 статьи 5 Конвенции;

3) постановил, что имело место нарушение пункта 1 статьи 6 Конвенции;

4) постановил:

a) что государство-ответчик должно выплатить заявителю в течение трех месяцев со дня вступления настоящего Постановления в силу в соответствии с пунктом 2 статьи 44 Конвенции сумму в размере 4000 (четыре тысячи) евро в качестве компенсации морального вреда, подлежащую переводу в национальную валюту государства-ответчика по курсу на день выплаты, плюс любую сумму налогов, которые могут быть установлены в отношении данной суммы;

b) что с момента истечения указанного трехмесячного срока до момента выплаты будут начисляться проценты на основе простой кредитной ставки Европейского Центрального Банка плюс три процента за весь период задержки выплаты.

Совершено на английском языке, и уведомление о постановлении направлено в письменном виде 8 февраля 2005 г. в соответствии с пунктами 2 и 3 правила 77 Регламента Суда.

Председатель Палаты
Николас БРАТЦА
Секретарь Секции Суда
Майкл О'БОЙЛ