Законодательная база Российской Федерации

В сентябре 2004 г. заявитель был взят под стражу по подозрению в злоупотреблении должностным положением и полномочиями. Он страдал рядом серьезных заболеваний (диабет, ангина, сердечная недостаточность, гипертония, хронический бронхит, панкреатит и гепатит), и во время содержания под стражей заявителя обследовали различные специалисты, рекомендовавшие медицинское наблюдение за состоянием его здоровья. Однако он посещался врачами нерегулярно и мог получать помощь лишь в экстренных случаях. В марте 2005 г. заявитель был переведен в больницу следственного изолятора. В мае 2005 г. врач-невролог из Республиканского неврологического центра рекомендовал перевод заявителя в медицинское учреждение, где он мог бы пройти курс гипербарической оксигенации (HBO). Однако это было сделано лишь в сентябре 2005 года. Лечение проводилось в Республиканской клинической больнице и имело положительный эффект. Оно должно было продолжаться до конца ноября 2005 года. 10 ноября 2005 г. районный суд постановил возвратить заявителя в больницу следственного изолятора, поскольку Республиканский неврологический центр не упомянул HBO в своих последних рекомендациях и указал, что состояние здоровья заявителя стабилизировалось. Вечером того же дня Европейский Суд посредством факсимильной связи указал государству-ответчику предварительные меры в порядке правила 39 Регламента Европейского Суда, согласно которым заявитель не мог быть возвращен в больницу следственного изолятора до тех пор, пока Европейский Суд не получит возможность рассмотреть дело. На следующий день заместитель Секретаря Европейского Суда безуспешно пытался связаться по телефону с офисом представителя государства-ответчика в Молдавии. На основании факсимильного сообщения Европейского Суда адвокат заявителя просил районный суд приостановить исполнение решения, однако ему было отказано. В тот же день он был переведен в больницу следственного изолятора. В конечном счете после запросов со стороны адвоката заявителя и представителя государства-ответчика районный суд распорядился о возвращении заявителя в Республиканский неврологический центр 14 ноября 2005 г. Заявитель был вынужден ожидать госпитализации в течение шести часов, по-видимому, из-за несвоевременной доставки его медицинских документов. В декабре 2005 г. предварительное заключение было заменено подпиской о невыезде из страны. В 2006 году заявителю была установлена вторая степень инвалидности.

По поводу соблюдения статьи 3 Конвенции. Неудовлетворительное состояние здоровья заявителя было подтверждено многими специалистами. Однако надлежащая медицинская помощь не была ему обеспечена, как указано в Постановлении Палаты. Большая Палата согласилась с доводами Палаты о том, что общий уровень медицинской помощи, полученной заявителем при содержании под стражей, был недостаточен.

По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции (вынесено 15 голосами "за" и двумя - "против").

По поводу соблюдения статьи 34 Конвенции. Предварительная мера, на которую Европейский Суд указал 10 ноября 2005 г., содержала ясное предложение властям воздержаться от перевода заявителя из неврологического центра. Несмотря на то, что власти были уведомлены об этой мере не позднее 11 ноября 2005 г., они не воспрепятствовали переводу заявителя в этот день. Государство-ответчик указало, что не представлялось возможным исполнить данную меру до 14 ноября 2005 г., когда она была фактически исполнена. Суд, к компетенции которого относилось решение вопроса о месте содержания заявителя под стражей, был уведомлен о мере аппаратом представителя государства-ответчика в пятницу 11 ноября 2005 г., но не смог вызвать стороны в этот день. Таким образом, он был вынужден провести заседание в понедельник 14 ноября 2005 г. Однако государство-ответчик не представило доказательств того, что суд действительно пытался уведомить стороны 11 ноября 2005 г., и даже если предположить, что это так, в деле участвовали только заявитель и прокурор. Адвокат заявителя, который утром 11 ноября лично требовал от суда исполнения предварительной меры, указанной Европейским Судом, безусловно был готов принять участие в заседании, тогда как невозможность безотлагательного направления своего представителя прокуратурой вызывает сильные сомнения. Кроме того, даже если суд не мог рассмотреть требование адвоката заявителя 11 ноября, он мог сделать это гораздо раньше, чем это было фактически сделано. Для совершения срочных действий в выходные и праздничные дни обычно назначаются дежурные судьи. Наконец, из представленных документов Европейский Суд усматривает, что письмо от представителя государства-ответчика суд получил только 14 ноября 2005 г. по причине небрежности, несовместимой с обязанностью совершать все разумные действия для обеспечения незамедлительного соблюдения требований предварительной меры. 11 ноября 2005 г. в аппарате представителя государства-ответчика никто не отвечал на срочные вызовы Секретариата. Власти страны, таким образом, проявили недостаточную готовность сотрудничества с Европейским Судом для предотвращения невосполнимого ущерба. Кроме того, государство-ответчик не продемонстрировало наличие объективных препятствий для соблюдения предварительной меры, указанной Европейским Судом. Что касается его довода о том, что терапия HBO оказалась неэффективной при лечении заявителя, Европейский Суд отмечает, что власти не были уведомлены об этом факте в период, когда разворачивались события. Насколько было известно в период, относящийся к обстоятельствам дела, непринятие экстренных мер для соблюдения указанной Европейским Судом предварительной меры могло повлечь непоправимый ущерб для заявителя и тем самым лишить разбирательство его предмета. Тот факт, что угроза в конечном счете не реализовалась, не отменяет того, что отношение властей и их инертность несовместимы с обязанностями, вытекающими из статьи 34 Конвенции.

По делу допущено нарушение требований статьи 34 Конвенции (вынесено девятью голосами "за" и восемью - "против").

Европейский Суд также установил, что по делу допущено нарушение требований пункта 1 статьи 5 Конвенции.

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 2 080 евро в счет компенсации материального ущерба и 15 000 евро в счет компенсации причиненного морального вреда.

( Неофициальный перевод с английского
Г.НИКОЛАЕВА)