Законодательная база Российской Федерации

ПОСТАНОВЛЕНИЕ Европейского суда по правам человека (вынесено I секцией) от 31.05.2011 "ХОДОРКОВСКИЙ ПРОТИВ РОССИИ (KHODORKOVSKIY V. RUSSIA) (N 5829/04)"

Обстоятельства дела

Заявитель являлся членом правления и основным акционером нефтяной компании "ЮКОС" и одним из богатейших людей России. Он также проявлял активность в политической сфере, обещая направить значительные средства на поддержку оппозиционных партий. В 2003 году отдельные руководители компании "ЮКОС" были задержаны в связи с приватизацией компании "Апатит". В июле 2003 году заявитель был допрошен в качестве свидетеля по этому делу. В октябре 2003 году, когда заявитель находился в командировке в восточной части России, следователь потребовал, чтобы на следующий день, в полдень, он явился к нему в г. Москве в качестве свидетеля. Сотрудники заявителя сообщили следователю, что заявитель не сможет явиться, поскольку он находится в командировке и должен отсутствовать еще несколько дней, но старший следователь вынес постановление о его принудительном приводе для допроса. На следующий день группа вооруженных сотрудников правоохранительных органов проникла в самолет заявителя на взлетно-посадочной полосе в г. Новосибирске, задержала его и доставила в г. Москву, где он был допрошен следователем в качестве свидетеля. Сразу после этого заявителю было сообщено, что он обвиняется в совершении ряда экономических преступлений, связанных с приватизацией компании "Апатит". В 2005 году он был осужден и приговорен к восьми годам лишения свободы.

Вопросы права

По поводу соблюдения статьи 3 Конвенции. В связи с жалобой заявителя на то, что он содержался в клетке с металлическими решетками в ходе судебных заседаний, Европейский Суд отмечает, что практика размещения подсудимого в "специальной зоне" зала судебного заседания существует в ряде европейских стран. Однако заявитель обвинялся в ненасильственных преступлениях, не имел судимости, и отсутствовали доказательства того, что он склонен к насилию. Судебный процесс над ним освещался основными национальными и международными средствами массовой информации, в результате чего он постоянно представал перед публикой в такой обстановке. Подобные меры безопасности, учитывая их совокупный эффект, были чрезмерными в деле заявителя и могли обоснованно восприниматься заявителем и общественностью как унижающие достоинство (см. также Постановление от 15 июня 2010 г. по делу "Харутюнян против Армении" (Harutyunyan v. Armenia), жалоба N 34334/04, "Информационный бюллетень по прецедентной практике Европейского Суда по правам человека" N 131).

Постановление

По делу допущено нарушение требований статьи 3 Конвенции (принято единогласно).

Европейский Суд также установил нарушение требований статьи 3 Конвенции в части условий содержания заявителя в одном из изоляторов в ходе судебного разбирательства.

По поводу соблюдения подпункта "b" пункта 1 статьи 5 Конвенции. Задержание заявителя было предусмотрено национальным законодательством, допускающим привод свидетеля, который без уважительной причины не является на допрос. Однако любое лишение свободы призвано защищать граждан от произвола и приемлемо лишь при том условии, что обязательство, предусмотренное законом, не может быть исполнено альтернативными средствами. Хотя формально заявитель не явился для допроса и, следовательно, имел неисполненное обязательство перед государством, Европейский Суд не может признать, что это являлось достаточным основанием для его принудительного перемещения в г. Москву на следующее утро и для осуществления этого избранным способом. Во-первых, неясно, почему следователь не был готов дождаться возвращения заявителя в г. Москву через три дня, учитывая, что расследование продолжалось уже несколько месяцев и предыдущее поведение заявителя не давало оснований для возникновения правомерных опасений о том, что он будет уклоняться от допроса после возвращения. Далее, заявитель был задержан как опасный преступник, а не как простой свидетель, и сразу же после его допроса следователь подал девятистраничное ходатайство о его заключении под стражу. Данная последовательность событий предполагала, что следователь был фактически готов к такому результату и намеревался предъявить заявителю обвинение, а не просто допросить его в качестве свидетеля. Учитывая, что задержание может быть незаконным, если его декларируемая цель отличается от реальной, задержание заявителя в г. Новосибирске противоречило подпункту "b" пункта 1 статьи 5 Конвенции.

Постановление

По делу допущено нарушение требований подпункта "b" пункта 1 статьи 5 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения подпункта "c" пункта 1 статьи 5 Конвенции. Заявитель жаловался, что заседания, на которых принимались постановления о содержании под стражей, не были публичными, а сами постановления не были надлежащим образом мотивированы. Что касается первой части жалобы, хотя Конвенция как таковая прямо не требует, чтобы заседания по проверке законности предварительного заключения были публичными, законодательство страны содержит такое требование. Однако не любое нарушение внутренних формальностей автоматически влечет нарушение Конвенции. Даже если суды страны допустили ошибку в толковании национального законодательства и провели спорное разбирательство в закрытом заседании без надлежащей причины, это не является серьезным или очевидным нарушением, лишающим разбирательство законной силы. Что касается второй части жалобы, постановления о заключении под стражу содержали определенную мотивировку и не могли рассматриваться как произвольные.

Постановление

По делу требования подпункта "c" пункта 1 статьи 5 Конвенции нарушены не были (принято единогласно).

По поводу соблюдения пункта 3 статьи 5 Конвенции. В первом постановлении о заключении заявителя под стражу суды страны ссылались на три конкретные угрозы: что заявитель скроется, будет вмешиваться в ход расследования или продолжит преступную деятельность. Несмотря на то, что некоторые из них были общими предположениями, тот факт, что заявитель был одним из богатейших людей страны и, неофициально, политически влиятельным лицом, не мог не учитываться. Тем не менее в то время как доводы, приведенные судами страны, могут быть достаточны для обоснования некоторого периода содержания заявителя под стражей, Европейский Суд не убежден, что они достаточны для обоснования всего периода. Во-первых, два последующих постановления о содержании под стражей содержали те же мотивы, что и первоначальное постановление, хотя личная ситуация заявителя изменилась, поскольку он перестал осуществлять управленческие функции в группе "ЮКОС" и передал свой заграничный паспорт следователю. Во-вторых, постановление о содержании под стражей от 20 мая 2004 г. и последующие постановления, подтверждающие это постановление, не были подкреплены каким-либо обоснованием продолжения содержания под стражей. Эти продления срока содержания заявителя под стражей являлись, таким образом, необоснованными. Наконец, суды страны ссылались на материалы, полученные в нарушение адвокатской тайны, и не рассматривали серьезно альтернативные, менее суровые меры.

Постановление

По делу допущено нарушение требований пункта 3 статьи 5 Конвенции (принято единогласно).

По поводу соблюдения статьи 18 Конвенции. Вся структура Конвенции исходит из общей предпосылки, согласно которой публичные органы государств-участников действуют добросовестно. Хотя публичная политика или индивидуальная мера могут иметь "скрытые мотивы", и презумпция добросовестности является опровержимой, заявитель, утверждающий, что его права и свободы были ограничены по ненадлежащей причине, должен исчерпывающим образом доказать, что реальная цель властей отличалась от той, которая декларировалась (или от той, которая могла разумно подразумеваться с учетом контекста). Одного лишь подозрения, что власти использовали свои полномочия для цели, отличной от определенной в Конвенции, недостаточно, чтобы свидетельствовать о нарушении требований статьи 18 Конвенции; вместо этого применяется очень строгий стандарт доказывания. Этот стандарт не был достигнут в деле заявителя.

В этой связи Европейский Суд отметил, что любое лицо в положении заявителя как состоятельного, влиятельного и потенциально серьезного политического оппонента могло утверждать о наличии "ненадлежащих мотивов". Однако тот факт, что политические оппоненты или деловые конкуренты могут прямо или косвенно выигрывать вследствие его содержания под стражей, не должен препятствовать властям в его уголовном преследовании, если имеются серьезные обвинения против него. Иными словами, высокий политический статус не гарантирует иммунитета. Со своей стороны, Европейский Суд убежден, что обвинения против заявителя представляли собой "обоснованное подозрение" в значении подпункта "c" пункта 1 статьи 5 Конвенции. Тот факт, что подозрение о реальном намерении властей заставило несколько европейских национальных судов принять решение против российских властей в разбирательстве с участием компании "ЮКОС", недостаточен для Европейского Суда, чтобы заключить, что вся правовая система государства-ответчика изначально использовалась ненадлежащим образом и что с начала и до конца власти действовали недобросовестно и вопиющим образом пренебрегали Конвенцией. Это очень серьезное обвинение, требующее неопровержимых и прямых доказательств, которые отсутствовали в деле заявителя.

Постановление

По делу требования статьи 18 Конвенции нарушены не были (принято единогласно).

В порядке применения статьи 46 Конвенции. Заявитель просил о принятии индивидуальных мер, таких как дать указание государству-ответчику не содержать его в клетке во время любых последующих разбирательств и разрешить международным наблюдателям его посещение в тюрьме и расследование условий его содержания. Однако это требование не относится к какой-либо категории ситуаций, в которых в виде исключения принимаются специальные меры на основании статьи 46 Конвенции (например, чтобы положить конец систематической проблеме, прекратить длящуюся ситуацию или указать средство правовой защиты, необходимое, когда характер нарушения не оставляет реального выбора). Заявитель не просил Европейский Суд указать государству-ответчику, каким образом могут быть устранены ранее допущенные нарушения, но просил Европейский Суд предотвратить будущие возможные нарушения того же рода. В то же время первоочередной задачей Европейского Суда является рассмотрение фактов, а не построение предположений на будущее, особенно если такие предположения будут зависеть от множества факторов и, соответственно, будут умозрительными. Следовательно, отсутствует необходимость указания каких-либо специальных мер в деле заявителя, отличных от выплаты справедливой компенсации; определение иных мер остается на усмотрение Комитета министров Совета Европы.

Европейский Суд также установил нарушения пункта 4 статьи 5 Конвенции в части ряда процессуальных нарушений, касающихся проверки законности его содержания под стражей и безотлагательности такой проверки.

Компенсация

В порядке применения статьи 41 Конвенции. Европейский Суд присудил выплатить заявителю 10 000 евро в качестве компенсации морального вреда.