Законодательная база Российской Федерации

ПОСТАНОВЛЕНИЕ Конституционного Суда РФ от 27.06.2012 N 15-П "ПО ДЕЛУ О ПРОВЕРКЕ КОНСТИТУЦИОННОСТИ ПУНКТОВ 1 И 2 СТАТЬИ 29, ПУНКТА 2 СТАТЬИ 31 И СТАТЬИ 32 ГРАЖДАНСКОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ В СВЯЗИ С ЖАЛОБОЙ ГРАЖДАНКИ И.Б.ДЕЛОВОЙ"

В соответствии со статьей 76 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" заявляю о частичном несогласии с Постановлением Конституционного Суда Российской Федерации от 27 июня 2012 года N 15-П по делу о проверке конституционности пунктов 1 и 2 статьи 29, пункта 2 статьи 31 и статьи 32 ГК Российской Федерации в связи с жалобой гражданки И.Б.Деловой по следующим основаниям.

1. Данное дело рассмотрено Конституционным Судом Российской Федерации не в порядке абстрактного запроса, а по жалобе гражданки И.Б.Деловой на нарушение ее конституционных прав применением судом оспоренных законоположений (статья 125, часть 4, Конституции Российской Федерации, глава XII Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации"). При этом в жалобе не только не оспаривается предусмотренный этими законоположениями институт как таковой, но прямо указывается на наличие конституционно оправданной цели в закрепленной законом возможности ограничения прав гражданина, не способного вследствие психического расстройства понимать значение своих действий или руководить ими, посредством признания его недееспособным и установления над ним опеки. Соответственно, в ней ставится вопрос о признании оспоренных законоположений неконституционными лишь в той части, в какой они не предусматривают дифференциации последствий имеющегося у гражданина нарушения психических функций, соразмерных степени фактического снижения способности понимать значение своих действий или руководить ими. Именно это, по мнению И.Б.Деловой, с учетом характера имеющегося у нее психического расстройства и привело к нарушению прав, в частности права распоряжаться своей пенсией для совершения мелких бытовых сделок.

При таких обстоятельствах содержащийся в пункте 1 резолютивной части настоящего Постановления вывод о конституционности оспоренных законоположений постольку, поскольку они направлены на защиту прав и интересов граждан, которые вследствие психического расстройства не могут понимать значения своих действий или руководить ими, а также на обеспечение прав и свобод других лиц и охрану иных конституционно значимых ценностей, сам по себе совершенно очевидный и бесспорный, представляется неоправданно позиционированным на роль самостоятельного итогового результата рассмотрения дела. В контексте рассматриваемого дела и с учетом конечного вывода о признании по жалобе И.Б.Деловой оспоренных законоположений не соответствующими Конституции Российской Федерации он имеет значение лишь для общей характеристики в мотивировочной части соответствующего правового института, играя в системе аргументов роль логического обоснования формулировки Конституционным Судом Российской Федерации пункта 2 резолютивной части Постановления.

Данная формулировка содержит не только итоговый вывод о неконституционности проверенных Конституционным Судом Российской Федерации законоположений, но и в скрытом виде вывод об их конституционности в определенном аспекте, поскольку они признаны не соответствующими Конституции Российской Федерации лишь постольку, поскольку в действующей системе правового регулирования не предусматривается возможность дифференциации гражданско-правовых последствий наличия у гражданина нарушения психических функций при решении вопроса о признании его недееспособным, соразмерных степени фактического снижения способности понимать значение своих действий или руководить ими. Соответственно, они конституционны в том аспекте, в каком для обеспечения названных в пункте 1 резолютивной части Постановления конституционно значимых ценностей устанавливают возможность признания недееспособным такого гражданина, степень нарушения психических функций которого такова, что исключает указанную дифференциацию в связи с утратой способности отдавать отчет своим действиям или руководить ими. Иное понимание пункта 2 резолютивной части Постановления вступает в логическое противоречие с его содержанием, взаимосвязанным с основными положениями мотивировочной части, и не согласуется с самой сущностью правовой системы Российской Федерации, в которой Конституция Российской Федерации, признающая и гарантирующая права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права, имеет высшую юридическую силу и прямое действие (статьи 2, 15 и 17).

2. Помещение промежуточного по своей сути и второстепенного в данной правовой ситуации вывода о конституционном аспекте оспоренных законоположений в резолютивную часть не вызывало бы особых возражений, если бы этому обстоятельству в пункте 5 мотивировочной части Постановления и в пункте 3 его резолютивной части не было придано определяющее значение при установлении порядка исполнения принятого Конституционным Судом Российской Федерации решения. Причем, вопреки логике остальной мотивировочной части и содержанию пункта 2 резолютивной части, предполагающих признание недееспособным лишь такого гражданина, степень нарушения психических функций которого исключает возможность дифференциации в связи с утратой способности отдавать отчет своим действиям или руководить ими, Конституционный Суд Российской Федерации с опорой на вывод ее пункта 1 о конституционности оспоренных законоположений избрал такой способ исполнения, который пролонгирует действие оспоренных норм в их правонарушающем аспекте.

Так, установив федеральному законодателю срок до 1 января 2013 года для внесения изменений в действующий механизм защиты прав граждан, страдающих психическими расстройствами, Конституционный Суд Российской Федерации указал, что впредь до вступления в силу нового правового регулирования оспоренные законоположения (несмотря на их признание неконституционными и нарушающими права и свободы граждан) подлежат применению в ныне действующей редакции. Во взаимосвязи с положением, согласно которому судебные постановления по делу И.Б.Деловой (по обстоятельствам дела явно не относящейся к лицам, имеющим такую степень психического расстройства, которая не требует дифференциации его гражданско-правовых последствий) подлежат пересмотру именно на основе нового правового регулирования, это означает, что до внесения изменений в законодательство взаимосвязанные нормы пунктов 1 и 2 статьи 29, пункта 2 статьи 31 и статьи 32 ГК Российской Федерации подлежат применению так, как они были применены в ее деле.

Безотносительно к обстоятельствам дела И.Б.Деловой следует заметить, что правонарушающие последствия подобного исполнения решений Конституционного Суда Российской Федерации значительно усиливаются распространенной практикой несвоевременного внесения необходимых изменений в законодательное регулирование, в том числе и в случаях предоставления законодателю дополнительного времени по сравнению с установленным законом сроком, как это предусмотрено и настоящим Постановлением. По данным Министерства юстиции Российской Федерации, по состоянию на 8 июня 2012 года из 121 решения Конституционного Суда Российской Федерации, принятых с 1992 года, законодателем реализовано лишь 70 решений, а 51 решение по-прежнему требует принятия законодательных актов.

3. Между тем установленный порядок пересмотра дел в таких случаях, как и применение в правоприменительной практике по другим аналогичным делам правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации не предполагают ожидания правоприменителем принятия нового регулирования взамен норм, дисквалифицированных постановлением Конституционного Суда Российской Федерации: оно вступает в силу немедленно после провозглашения, действует непосредственно и не требует подтверждения другими органами и должностными лицами; при возникновении в результате разрешения дела пробела в правовом регулировании до принятия нового нормативного акта непосредственно применяется Конституция Российской Федерации; правовая позиция Конституционного Суда Российской Федерации, выраженная в постановлении, подлежит учету правоприменительными органами с момента его вступления в силу (статья 79 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации"). В случае признания по итогам рассмотрения жалобы на нарушение конституционных прав и свобод граждан закона либо отдельных его положений не соответствующими Конституции Российской Федерации дело заявителя подлежит пересмотру в обычном порядке (часть вторая статьи 100 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации").

Пробелы в праве возникают не только в случаях признания Конституционным Судом Российской Федерации нормативных актов противоречащими Конституции Российской Федерации. Их наличие для судебной практики не редкость, при этом отсутствие закона, регулирующего конкретные общественные отношения, не освобождает суды от вынесения решений о защите нарушенных прав соответствующих субъектов судопроизводства. Разрешение дела в таких случаях требует не ожидания восполнения пробела в правовом регулировании законодателем, а лишь дополнительных действий суда по применению права на основе аналогии закона, субсидиарного применения норм или аналогии права.

Восполнение пробелов в законодательном регулировании общественных отношений, как и правоприменение в целом требуют от судов учета нормативного единства российского права, в системе которого Конституция Российской Федерации имеет высшую юридическую силу и прямое действие. В таком значении следует понимать и положение части четвертой статьи 79 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" о том, что при возникновении в случае признания нормативного акта неконституционным пробела в правовом регулировании до принятия нового нормативного акта непосредственно применяется Конституция Российской Федерации. При этом, являясь частным случаем правоприменения как такового, оно должно применяться судами в совокупности с общими правилами восполнения пробелов в праве.

В данном частном случае непосредственное применение конституционных норм облегчается тем, что их толкование касательно соответствующей спорной ситуации уже дано Конституционным Судом Российской Федерации в своем решении. Однако и в отсутствие такого решения суды обязаны разрешать дела в соответствии с требованиями права, непосредственно применяя при необходимости для защиты конкретного права конституционные нормы (статья 15, часть 1, Конституции Российской Федерации, часть 3 статьи 5 Федерального конституционного закона от 31 декабря 1996 года N 1-ФКЗ "О судебной системе Российской Федерации"). Основополагающим для судов при преодолении коллизий в нормативном регулировании и восполнении пробелов в праве должна быть защита прав и свобод человека и гражданина, которые как высшая ценность действуют непосредственно, определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность всех ветвей публичной власти и обеспечиваются правосудием (статьи 2 и 18 Конституции Российской Федерации).

В связи же с обстоятельствами дела И.Б.Деловой, которая согласно решению суда вследствие наличия у нее психического расстройства не может отдавать отчет своим действиям и руководить ими лишь в определенных сферах социальной жизни, вряд ли вообще имеется необходимость преодолевать какой-либо пробел в правовом регулировании, если применить оспоренные нормы в соответствии с подлинным смыслом пункта 2 резолютивной части Постановления. Как верно указал Конституционный Суд Российской Федерации в абзаце первом пункта 5 его мотивировочной части, признание гражданина недееспособным – исходя из верховенства Конституции Российской Федерации, приоритета общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации – должно иметь место в тех случаях, когда иные меры защиты его прав и законных интересов оказываются недостаточными.

4. Положение части второй статьи 100 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" о пересмотре дела в обычном порядке применительно к делу И.Б.Деловой означает, что принятые по нему постановления судов общей юрисдикции подлежат пересмотру в порядке, предусмотренном Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации. В течение трех месяцев со дня вступления в силу Постановления Конституционного Суда Российской Федерации от 27 июня 2012 года N 15-П (до 27 сентября 2012 года) она вправе обратиться с заявлением о пересмотре состоявшихся решений о признании ее недееспособной, а суды обязаны отменить свои решения и снова рассмотреть ее дело по правилам, установленным процессуальным законодательством (статьи 392–397 ГПК Российской Федерации).

Гражданские дела о признании гражданина недееспособным рассматриваются по общим правилам искового производства с особенностями, установленными Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации для дел особого производства, при этом дело должно быть рассмотрено и разрешено до истечения двух месяцев со дня поступления искового заявления в суд (часть первая статьи 154 ГПК Российской Федерации). Возможность продления или приостановления течения данного срока для ожидания нового правового регулирования процессуальное законодательство не предусматривает. Иное недопустимо, поскольку противоречило бы обычным правилам преодоления пробелов в праве и вопреки предназначению правосудия легализовало бы отказ суда от защиты нарушенного права по мотиву отсутствия конкретной нормы, регулирующей соответствующие отношения.

Разбирательство гражданских дел в судах должно осуществляться в сроки, предусмотренные федеральным законом, их продление допустимо лишь в случаях и порядке, которые установлены Гражданским процессуальным кодексом Российской Федерации, но в любом случае судопроизводство должно осуществляться в разумный срок, при определении которого учитывается период со дня поступления заявления в суд первой инстанции до дня принятия последнего судебного постановления по делу; обстоятельства, связанные с организацией работы суда, а также рассмотрение дела различными инстанциями не могут приниматься в качестве оснований для превышения разумного срока судопроизводства по делу (статья 61 ГПК Российской Федерации). Приведенные процессуальные нормы конкретизируют положения пункта 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод – являющейся согласно статье 15 (часть 4) Конституции Российской Федерации составной частью российской правовой системы – о праве каждого при определении его гражданских прав на справедливое разбирательство дела судом в разумный срок. Возложение на суд обязанности ожидания нового правового регулирования для пересмотра дела И.Б.Деловой не согласуется с этими положениями.