Законодательная база Российской Федерации

ПОСТАНОВЛЕНИЕ Конституционного Суда РФ от 17.01.2013 N 1-П "ПО ДЕЛУ О ПРОВЕРКЕ КОНСТИТУЦИОННОСТИ ПОЛОЖЕНИЯ ЧАСТИ 5 СТАТЬИ 19.8 КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ ОБ АДМИНИСТРАТИВНЫХ ПРАВОНАРУШЕНИЯХ В СВЯЗИ С ЖАЛОБОЙ ОБЩЕСТВА С ОГРАНИЧЕННОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТЬЮ "МАСЛЯНСКИЙ ХЛЕБОПРИЕМНЫЙ ПУНКТ"

Проголосовав против принятия Конституционным Судом Российской Федерации Постановления от 17 января 2013 года N 1-П по делу о проверке конституционности положения части 5 статьи 19.8 КоАП Российской Федерации в связи с жалобой ООО "Маслянский хлебоприемный пункт", считаю необходимым воспользоваться правом на письменное изложение своего особого мнения (статья 76 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации").

1. Прежде всего, выделю позицию Конституционного Суда Российской Федерации, высказанную в настоящем Постановлении, которую я разделяю с определенными уточнениями. В его пункте 4.2 указано, что при введении в качестве меры административной ответственности значительных по размеру безальтернативных административных штрафов законодатель в силу конституционных требований соразмерности и индивидуализации юридической ответственности обязан вводить соответствующие правила назначения и исполнения административных наказаний, в том числе критерии, позволяющие надлежащим образом учитывать имущественное и финансовое положение привлекаемого к административной ответственности лица; такой учет может осуществляться различными способами, в том числе путем установления "гибкой" дифференциации размера штрафных санкций, более мягких альтернативных санкций за конкретные виды административных правонарушений, а также правил замены конкретных санкций более мягкими, включая назначение административного наказания ниже низшего предела.

Действительно, введенные в законодательство об административных правонарушениях санкции за нарушение антимонопольного законодательства юридическими лицами во многих случаях являются значительными по размеру и способны существенным образом влиять на социально-экономическое положение хозяйствующих субъектов. Так, официальные данные Федеральной службы государственной статистики показывают, что среднегодовой сальдированный финансовый результат (прибыль минус убыток) одного малого предприятия в стране, выведенный за период с 2007 по 2011 год, составляет около 990 000 рублей. В таком случае предусмотренный частью 5 статьи 19.8 КоАП Российской Федерации минимальный размер административного штрафа для юридических лиц (300 000 рублей) равен примерно 30 процентам от этой суммы. Если за тот же период соотнести данный минимальный штраф со среднегодовой выручкой одного малого предприятия от продажи продукции, выполнения работ, оказания услуг, то он составит около 4 процентов от суммы годовой выручки, что тоже немало, имея в виду законодательный порядок его выплаты, о дефектности которого говорится в Постановлении (пункт 4.2).

Подобное наказание объективно направлено на осуществление не только предупредительной, но и карательной функции, по крайней мере применительно ко многим малым предприятиям, и в этом качестве вполне сопоставимо с уголовно-правовыми штрафами. Не случайно в отечественной правовой доктрине имеется позиция, согласно которой в условиях, когда в стране отсутствует уголовная ответственность юридических лиц, их административная ответственность выступает в известной мере в качестве превращенной формы ответственности уголовной. Отсюда, повышение административных санкций должно сопровождаться дополнительными законодательными и правоприменительными мерами, направленными на обеспечение надлежащего уровня гарантий прав привлекаемых к административной ответственности лиц. Это как чистка зубов по утрам: встал – почисти зубы. Вводишь повышенные санкции – в процессе их введения обязательно отследи, соотносятся ли с ними имеющиеся материальные и процессуальные гарантии для привлекаемых к ответственности лиц.

Кстати, действующее административно-охранительное регулирование содержит ряд специальных мер, призванных в качестве гарантий компенсировать повышенный размер санкций за нарушение антимонопольного законодательства. Так, статья 28.7 КоАП Российской Федерации предусматривает усложненную процедуру возбуждения соответствующего дела об административном правонарушении, сбора, оформления и исследования доказательств, что направлено на последующее всестороннее, полное, объективное и своевременное рассмотрение дела, вынесение по нему решения и его исполнение (статья 24.1 КоАП Российской Федерации). Юридическое лицо вправе обжаловать решение антимонопольного органа в вышестоящий орган или в суд (часть 3 статьи 30.1 КоАП Российской Федерации). При этом бремя доказывания законности постановления антимонопольного органа о привлечении юридического лица к административной ответственности возлагается на принявший его антимонопольный орган (часть 1 статьи 65 АПК Российской Федерации). Этот ряд можно было бы продолжить.

Необходимо обратить внимание на то, что из названных Конституционным Судом Российской Федерации неисчерпывающим образом в пункте 4.2 Постановления возможных мер учета имущественного и финансового положения привлекаемых к административной ответственности юридических лиц особое значение имеет отсутствующий в законодательстве об административных правонарушениях институт назначения наказания ниже низшего предела. Почему? Потому что законодательное снижение нижнего предела штрафа для юридических лиц, предусмотренного частью 5 статьи 19.8 КоАП Российской Федерации, или вообще устранение данного предела не согласуются с пунктом 5 статьи 14 обязательного для Российской Федерации Соглашения о единых принципах и правилах конкуренции от 9 декабря 2010 года, вводящего за аналогичное правонарушение штраф для юридических лиц в тех же границах. Указанный международный договор не только определяет правила применения мер административной ответственности для трансграничных рынков, но и нацеливает участников на гармонизацию собственного законодательства на основе закрепляемых в Соглашении принципов и правил (статья 30). Надо полагать, что это касается и применения мер административной ответственности за нарушение антимонопольного законодательства на внутренних рынках стран – участниц Соглашения. Что касается введения альтернативных штрафу более мягких санкций, то из закрепляемых в названном Кодексе санкций это только предупреждение, возможность применения которого за нарушение антимонопольного законодательства явно ограничена.

Однако институт назначения наказания ниже низшего предела, даже если он будет введен в законодательство об административных правонарушениях, в силу своей специфики может применяться только в исключительных случаях, которые должны быть четко зафиксированы в законе. При этом объективным ограничителем данного института выступает конституционный принцип равенства (статья 19 Конституции Российской Федерации). Если, скажем, к административной ответственности по части 5 статьи 19.8 КоАП Российской Федерации за одно и то же деяние привлекаются два юридических лица одного вида, с одинаковым уставным капиталом и числом занятых, но с серьезно разнящимися финансово-экономическими показателями, то снижение наказания ниже низшего предела только одному из них, исходя из его имущественного и финансового положения, явно ущемляет конституционные права другого юридического лица.

2. То, что в некоторых случаях применение штрафа по части 5 статьи 19.8 КоАП Российской Федерации даже в минимально установленном законом размере может влечь существенное ухудшение имущественного и финансового положения привлекаемых к административной ответственности лиц, само по себе еще не свидетельствует о чрезмерном ограничении их конституционных прав и свобод, о несоразмерности такого штрафа конституционным целям и ценностям.

В данном случае значение имеет также то, насколько совершение лицом административного правонарушения зависит от его собственного свободного волеизъявления; не предопределено ли решающим образом совершение правонарушения действующим ответственно и разумно субъектом внешними по отношению к нему правовыми и правоприменительными обстоятельствами, такими, например, как неопределенность состава правонарушения, неразграниченность составов разных правонарушений, отсутствие надлежащих средств предотвращения объективного вменения. Одно дело, когда совершение правонарушения зависит исключительно от лица, преступающего закон, и другое дело, когда в той или иной сфере правового регулирования крайне трудно не нарушить какое-либо предписание, даже действуя предельно разумно и ответственно.

Фактические обстоятельства дела заявителя, установленные региональным управлением ФАС России и арбитражными судами, не дают оснований полагать, что состав вмененного ему административного правонарушения, закрепленного в части 5 статьи 19.8 КоАП Российской Федерации, отличается неопределенностью. Если такая неопределенность в оспоренной норме потенциально и наличествует, то она никак не проявила себя в деле заявителя, как и возможное ненадлежащее отграничение данного состава от иных составов административных правонарушений. Кроме того, обязательным условием привлечения юридического лица к административной ответственности по части 5 статьи 19.8 КоАП Российской Федерации является его вина. В силу части 2 статьи 2.1 КоАП Российской Федерации юридическое лицо признается виновным в совершении административного правонарушения, если будет установлено, что у него имелась возможность для соблюдения правил и норм, за нарушение которых этим Кодексом или законами субъекта Российской Федерации предусмотрена административная ответственность, но данным лицом не были приняты все зависящие от него меры по их соблюдению.

Судами, рассматривавшими обращения заявителя, не установлено обстоятельств, которые бы объективно препятствовали ему представить региональному управлению ФАС России запрашиваемую информацию. Получив запрос, заявитель не направил требуемую информацию в надлежащий срок, каких-либо ходатайств о продлении срока представления информации в антимонопольный орган не направил. В конечном итоге запрашиваемая информация была представлена им только после привлечения к административной ответственности. Следовательно, если судить по материалам дела заявителя, привлечение его к ответственности в виде административного штрафа задано не неопределенной правовой средой и тому подобными внешними факторами, а вполне свободно избранной им линией поведения, уровнем внутренней управленческой дисциплины в данном юридическом лице.

Таким образом, учет имущественного и финансового положения юридических лиц при наложении на них значительных по размеру штрафов, тем более если в итоге предполагается выход за законодательно очерченный нижний предел штрафа, важно еще соотносить с тем, насколько совершение ими правонарушения предопределено их собственным свободным выбором. Вообще, снижение санкций (законодательное или правоприменительное) допустимо только до той черты, за которой начинается потворство правовому нигилизму, утрата действенности общей и частной превенции административных правонарушений, нарушение прав и свобод граждан, защищаемых антимонопольным законодательством. При этом само по себе незавидное финансово-экономическое положение юридического лица – не индульгенция от применения к нему значительных по размеру штрафных санкций.

3. Заявителем не были представлены Конституционному Суду Российской Федерации какие-либо доказательства того, что он после назначения ему наказания ставил вопрос об отсрочке или рассрочке выплаты штрафа, что он по объективным причинам не смог уплатить этот штраф в установленный срок, что на него был наложен административный штраф за неуплату в срок основного штрафа или что уплата пусть и значительного для него штрафа не просто затруднила его экономическое положение, но поставила его на грань экономической состоятельности.

Следовательно, используемые Конституционным Судом Российской Федерации в настоящем Постановлении в обоснование неконституционности оспоренной нормы доводы о незначительности законодательных сроков отсрочки или рассрочки уплаты административного штрафа, о чрезмерности недифференцированного штрафа за неуплату основного штрафа (пункт 4.2) заявлены в порядке абстрактного нормоконтроля. По сути, в порядке абстрактного нормоконтроля сформулирован и конечный вывод Конституционного Суда Российской Федерации о несоответствии оспоренного заявителем положения Конституции Российской Федерации (пункт 2 резолютивной части). Однако дело заявителя подлежало рассмотрению Конституционным Судом Российской Федерации в порядке конкретного, а не абстрактного нормоконтроля в силу предписания статьи 125 (часть 4) Конституции Российской Федерации.

4. Конституционный Суд Российской Федерации в анализируемом Постановлении ввел временный порядок его исполнения, указав, что впредь до внесения в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях надлежащих изменений размер административного штрафа, назначаемого юридическому лицу за совершение административного правонарушения, предусмотренного частью 5 статьи 19.8 данного Кодекса, может быть снижен антимонопольным органом или судом на основе требований Конституции Российской Федерации и правовых позиций Конституционного Суда Российской Федерации, выраженных в этом Постановлении (пункт 3 резолютивной части).

С таким подходом невозможно согласиться, поскольку конституционные нормы, даже получившие детализацию в правовых позициях Конституционного Суда Российской Федерации, не способны выступать непосредственной основой применения мер административной ответственности. Прямое действие конституционных норм в сфере административно-охранительного регулирования ограничено заданием его общих рамок и проверкой конституционности положений законодательства об административных правонарушениях.

В то же время снижение правоприменителем наказания ниже низшего предела требует от него обязательной опоры на нормативные положения, отсутствующие сегодня не только в Конституции Российской Федерации, но и в текущем законодательстве (показатели имущественного и финансового положения юридических лиц, дающие основание для смягчения наказания ниже низшего предела; допустимые размеры снижения наказаний и т.п.). При таких обстоятельствах применение института назначения наказания ниже низшего предела чревато нарушением прав и свобод граждан, их объединений, таит в себе серьезные коррупциогенные риски.

5. С учетом вышеизложенного полагаю, что жалоба ООО "Маслянский хлебоприемный пункт" не отвечала критерию допустимости обращений (статьи 96 и 97 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации") и Конституционному Суду Российской Федерации следовало бы изначально отказать заявителю в принятии ее к рассмотрению. Поскольку, однако, жалоба была принята Конституционным Судом Российской Федерации к рассмотрению, он должен был прекратить производство по ней в соответствии со статьей 68 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации".

При этом Конституционный Суд Российской Федерации был не лишен возможности обратить внимание федерального законодателя на необходимость внесения в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях изменений, позволявших бы назначать за административное правонарушение, предусмотренное частью 5 статьи 19.8 данного Кодекса, справедливое и соразмерное наказание с учетом имущественного и финансового положения юридического лица.