Законодательная база Российской Федерации

ПОСТАНОВЛЕНИЕ Европейского суда по правам человека (Бывшая Первая секция) от 24.02.2005 "ДЕЛО "ХАШИЕВ (KHASHIYEV) И АКАЕВА (AKAYEVA) ПРОТИВ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ" (Жалобы N 57942/00 и 57945/00)"

К сожалению, я не могу разделить мнения большинства судей Палаты относительно установления нарушения статьи 13 Конвенции.

По-моему, в настоящем деле невозможно сделать вывод о нарушении статьи 13 на том основании, что не было внутреннего средства правовой защиты, позволяющего получить компенсацию вреда, причиненного нарушением статей 2 и 3 Конвенции. Я считаю, что в настоящем деле признание факта нарушения процессуального аспекта этих положений охватывает все аспекты недостатков в российской национальной системе.

Заявители имели эффективное внутригосударственное средство правовой защиты, позволяющее им реализовать свое право на возмещение вреда, и Хашиеву, действительно, была присуждена компенсация вреда Назрановским районным судом (пункты 39 - 42). По-моему, положительный исход гражданского дела по иску, поданному Хашиевым, ясно демонстрирует эффективность данного средства правовой защиты, которое было доступно и второй заявительнице.

Я считаю, что не имеет значения тот факт, что Назрановский районный суд обязал выплатить компенсацию государство, а не физическое лицо, которое могло бы нести личную ответственность за совершенные им преступления. Тот факт, что не были установлены лица, совершившие преступления, приведшие к нарушению прав заявителей, не влиял на исход гражданского процесса, инициированного Хашиевым.

Я допускаю, что эффективное расследование по уголовному делу в некоторых случаях может быть необходимо для того, чтобы потерпевшие могли защищать свои права в гражданском суде. Например, в делах "Исаева, Юсупова и Базаева против Российской Федерации" (жалобы N 57947/00, 57948/00, 57949/00) и "Зара Исаева против Российской Федерации" (жалоба N 57950/00) уголовные дела были прекращены "за отсутствием состава преступления"; я считаю, подобный итог расследования мог негативно отразиться на шансах на успешность гражданского иска, поданного против виновных лиц и/или государства.

Тем не менее в настоящем деле неэффективность расследования по уголовному делу не помешала заявителю добиться положительного для себя решения по гражданскому делу.

По-моему, прецедентное право Европейского суда, тесно связанное с обстоятельствами любого дела, далеко не однозначно толкует соотношение процессуальных обязанностей государства по статьям 2 и 3 и возложенной статьей 13 обязанностью создать в национальной системе эффективное средство правовой защиты от нарушений Конвенции (см. различные решения в принятых недавно Постановлениях Европейского суда по делу "Енэрылдыз против Турции" ({Oneryidliz} v. Turkey) (GC), N 48939/99, 30 ноября 2004 г., и по делу "Макаратзис против Греции" (Makaratzis v. Greece) (GC), N 50385/99, 20 декабря 2004 г.). Подобная неоднозначность становится возможной из-за того, что вследствие введения в судебную практику Европейского суда различных позитивных обязанностей в соответствии со статьями 2 и 3 возникла проблема координации со сферой применения статьи 13.

Прежде всего, мы должны учитывать соответствующее прецедентное право, в соответствии с которым Европейский суд не признает, что статья 6 закрепляет право потерпевшего инициировать уголовный процесс и добиваться наказания лица, предположительно нарушившего его права.

Только когда речь идет о нарушении статей 2 и 3, должно ex officio быть проведено расследование по уголовному делу, направленное на установление и, в соответствующих случаях, наказание виновных лиц.

Однако процессуальные обязанности государства, вытекающие из статей 2 и 3, порождают права потерпевших, которые защищаются исключительно путем наблюдения со стороны Европейского суда за соблюдением этих обязанностей государственными органами. Поэтому я считаю, что, если Европейский суд установил нарушение процессуальных обязанностей, вытекающих из статей 2 и 3, нельзя рассматривать вопрос о том, была ли нарушена статья 13: невозможно и необязательно это делать для обеспечения эффективной защиты прав, закрепленных Конвенцией. Как я сказал, исключение должно быть сделано для случаев, когда отсутствие эффективного расследования препятствует использованию внутригосударственного средства правовой защиты, с помощью которого можно получить адекватную компенсацию.

Так как в настоящем случае этого нет, в связи с тем, что я пришел к выводу о нарушении процессуального аспекта статей 2 и 3, я считаю, что в настоящем деле не стоит рассматривать отдельно вопрос о нарушении статьи 13 Конвенции.